с другого конца прихожей.
– Хорошее дело, Синдж. Над этим стоит подумать.
Она приосанилась.
– А что ты думаешь о Бегущей по ветру?
– О ком?
– О Потоке яростного света.
– О колдунье, которая ошивалась рядом, когда я шла по следу до склада, где были те ужасные штуки? О женщине, побывавшей прошлой ночью в твоей комнате?
– Да, о ней.
– А что с ней такое?
Негустая шерстка на загривке Синдж встала дыбом.
– Ты помнишь ее по делу с призраками и гигантскими жуками? – спросил я.
Несколько секунд молчания.
– Хорошо. Та самая женщина?
– Синдж.
– А что с ней такое?
– Синдж, меня интересует твое мнение об этой женщине, основанное на ваших с ней контактах, взаимодействии и на твоем волшебном чутье.
– У меня нет мнения. Откуда ему взяться? Наши с ней контакты не длились так долго, чтобы у меня сложилось мнение. Мы сталкивались друг с другом не больше часа. Все, что я скажу, будет чисто умозрительным. Итак. Почему мое мнение столь важно?
Этот вопрос, по сути, был пустой похвальбой. О чем я скромно умолчал.
– Потому что она для меня важна. Потому что ты для меня важна. Она меня невероятно привлекает и физически, и интеллектуально. И она говорит, что собирается за меня замуж.
Бегущая по ветру и правда же так сказала? Или мне это приснилось? Не важно. Теперь шила в мешке не утаишь.
Синдж несколько минут молчала, хотя из нее водопадом лились вопросительные фразы, когда она обсуждала этот поворот событий с нашим покойным другом.
Ее удивило положительное отношение Покойника к Бегущей по ветру и спад его энтузиазма касательно Тинни.
Должен сказать, что, несмотря на его предупреждения, я его не понимал. Он не дал никаких объяснений.
Следовало подумать об этом. Умозаключения должны были базироваться не только на том, что знал я о Тинни и о Бегущей по ветру – чье настоящее имя было мне неизвестно, – но также и на том, что знал Покойник, но не открыл мне.
Надо было навестить Тинни. Старые Кости уже целую вечность не вламывался в ее мозги.
– Мне начинать бояться? – спросил я в пространство.
И не получил ответа. Разумеется.
Потом я отвлекся на ужин и возвращение Колды. После этого нужно было присмотреть за крысючихами, которые пришли вымыть Морли. Они были изумлены и развеселились при виде галантного салюта, который получили, меняя ему подгузник. Да, Морли явно возвращался.
На смену сиделкам явилась пара вооруженных крысюков. Вместе с ними пришел брат Синдж. Мы устроились в ее кабинете и выпили пива.
Джон Растяжка сам по себе стал интересной личностью. Я гадал: сколько еще гениев породила его мать?
Так я ухлопал массу времени, размышляя о непродуктивных вещах.
