в детский сад. Баба Сима, внука обожавшая, заглянула в его горлышко, нашла, что оно покраснело, и отправилась на кухню кипятить молоко и готовить своему любимцу гоголь-моголь, в который по случаю болезни добавила какао – этот «праздничный» гоголь-моголь назывался у них в семье шоколадным и готовился нечасто.
Не все в этой первой своей книге понял маленький читатель, которому едва исполнилось четыре с половиной года. Но понял детским своим естеством, пусть пока еще и не осознанно, что книги переносят его в новый, неведомый, но такой прекрасный мир.
Детские книжки были ему теперь неинтересны, он их помнил наизусть. Стал читать запоем, хаотично, все, что было в их доме и в домах соседей. В голове его творился хаос и сумбур, сны ребенку снились фантасмагорические. В этих снах Арамис сражался на шпагах с Капитаном Сорви-голова, Евгений Онегин охотился в Аравийской пустыне на львов вместе с Григорием Печориным, а Павел Власов из горьковской «Матери» без ума влюбился в Миледи…
Жизнь воспитательниц детского сада, куда ходил маленький Марков, изменилась в корне. Заняты они теперь были только во время завтрака и обеда. Все остальное время принадлежало Аркаше. Он пересказывал сверстникам прочитанное накануне, щедро разбавляя содержание книг своими фантазиями и домыслами. Кто знает, может, именно тогда и зародилась в нем эта неистребимая и всепоглощающая тяга к сочинительству…
***
Беда пришла нежданно-негаданно. На семейном совете было решено, что хватит-де молодому человеку дурака валять, пора заняться делом. То бишь – учиться музыке. И ладно бы – на гитаре, на балалайке или, на худой конец, на гармошке. Так нет же, оглушили так оглушили. Отдали, подумать только, на скрипку! И еще этот старый дядька со смешной «бабочкой» под воротничком масла в огонь подливал и подливал: «Ах, у вашего ребенка идеальный слух, ах, какие у него музыкальные пальцы, ах, это, несомненно, будущий Ойстрах». Кто такой Ойстрах, Аркашка понятия не имел, но фамилия его чем-то пугала.
Соседи по двору добродушно посмеивались. Ну теперь нам в театр Навои (Большой государственный театр оперы и балета имени Алишера Навои в Ташкенте. – прим. автора) ходить не надо. У нас в Безымянном свой театр: Аркашка будет играть, Бублик – петь, а Валька – танцевать. Длинноногая Валька уже тогда училась в хореографическом училище и твердо знала, а жизнью своей впоследствии и подтвердила, что станет балетной звездой мировой величины.
Самое обидное, что у юного Маркова и впрямь был совершенный музыкальный слух, невероятно тонкие, гибкие и длинные пальцы, одним словом, все, что необходимо будущему скрипачу. Он устраивал дома скандалы, закатывал истерики, несколько раз ломал скрипку, сбегал с уроков. И все равно в музыкальной школе был первым. Как потом первым стал в музыкальном училище, в котором оказался сам не понял как.
***
Аркаша учился в седьмом классе, когда в их школе решили к Дню победы поставить спектакль
