свою боль, тоску, и все свои страдания, вроде этот бело-серый, толстый кот в них был повинен. Незаметно пришел вечер, на улице, во дворах и городе стемнело, ночь густой, черной пеленой опустилась на землю, она принесла с собой покой в жилища, в тела и души людей, она укрыла города, страны, огромные пространства Яви своей мглой, давая людям еще один глоток отдыха, еще один шанс одуматься, оглядеться, услышать, а услышав разобраться. Руслан же, наконец-то, прервал свои горькие воспоминания, иссушающие душу, он отвел пустой, безжизненный взгляд от экрана телевизора, где особенно жарко обсуждали в очередном, беспринципном шоу, чью-то жизнь, выливая и вытягивая на поверхность то, о чем не просто стыдно говорить, а даже стыдно думать.
Кухню уже давно съела тьма, лишь тусклое мигание экрана привносило в комнату какую-то пусть и мрачную, но все же жизнь. «Надо ложиться спать, – подумал мужчина. – А завтра с утра пойду на толчок, пройдусь, погляжу джинсы. Скоро наступит лето, придет жара, а у меня джинсы все плотные, теплые… нужно купить полегче… А теперь, пора на боковую».
Руслан отодвинул стул и поднялся, он неторопливо взял со стола чашку с остатками кофе, и, развернувшись, шагнул к раковине, да поставил ее на жестяную, давно не чищеную поверхность, даже не помыв и не вылив из нее остатки напитка. Затем все также неторопливо и неспешно подкрутил кран, чтобы оттуда не вылетали капли воды, и, пошел вон из кухни, на миг, задержавшись возле телевизора, бросив последний взгляд в довольные лица граждан и протянув руку, нажал кнопку «Off-On». И тотчас, когда кухню поглотила непроницаемая тьма, что-то громко звякнуло позади него в раковине, из крана вырвалась и полетела вниз огромная капля воды, да гулко ударившись о темно-коричневую поверхность кофейного напитка, утонула в нем. И немедля комната наполнилась тихим дребезжанием, а после стал также тихо трезвонить колокольчик…. и звук колокольчика, то приближался, то удалялся, словно кто-то, держал его в руке, и кружился в медленном танце.
Руслан услышав, звенящий колокольчик, поспешно выскочил из кухни, и, повернув направо, вбежал в комнату, да также поспешно включил свет. Три лампочки ярко вспыхнули в изогнутых рожках стеклянной люстры, изображающей раскрытые бутоны роз, и без задержки осветили комнату. Наполнили ее искусственным, мертвым светом, но все же светом и в тот же миг колокольчик, перестав трезвонить в кухне, смолк. Мужчина порывисто выдохнул, переполнивший легкие воздух, и утер ладонью проступивший на лбу пот, подумав, что это наверно от одиночества и пережитого у него стало не в порядке с головой. В комнате, где четыре с половиной года, он и Танюша были по-настоящему счастливы, все было по-простому, на покрытом линолеумом полулежал кофейно-голубой палас, кремовые обои на стенах несли на себе какие-то коричневатые, нелепые мазки, ни о чем не говорящие. Справа от двери впритык к стене стояли два широких бурых кресла, а напротив них на противоположной
