неопределённо повёл плечом, расстегнул плащ и бросил его на стул, который находился в таком же плачевном состоянии, что и стол. Свет ясно обрисовал фигуру арияш, гибкую и подтянутую. Он размял пальцы, будто бы решался на что-то, а затем заговорил снова:
– Я хочу, чтобы ты ушла со мной. Мы можем сбежать, укрыться от Гильдии… Лучше идти на восток.
Млада плохо расслышала последние слова – так сильно зашумела кровь в ушах. Она сверлила взглядом его спину, ожидая, что он повернётся. Хотела по глазам понять, что он действительно этого желает. Что его предложение – не только отзвук проведённых вместе лет, не тень жалости и привычки. Хоть этот человек, как и она, был научен никого не жалеть и ни к кому не привязываться. Возможно ли другое?
Но Наставник всё так же медленно и глубоко дышал, прислушивался, но не шевелился.
Млада пыталась обдумать его слова, отыскать в себе хоть отблеск радости. Ведь она так этого хотела. Когда-то… Уйти, и чтобы лишь он был рядом. Она даже хотела отказаться от мести, так сильно Наставник был ей нужен.
Тренькнула, обрываясь, какая-то внутренняя, истончённая временем струна, и стало легко. Безразлично. Млада ухватилась пальцами за натянутую её весом верёвку, подтянулась и всё-таки села. Вмятины на запястьях тут же заныли.
– Ты бы хоть имя мне своё сказал… – тихо произнесла она.
Наставник обернулся. Снова подошёл и присел рядом прямо на землю.
– Ставр. Меня зовут Ставр, – он подхватил ладонью её перекинутую через плечо косу и проследил, как та медленно соскользнула. – Я скучал по тебе, бенхим киз[2].
Млада смолчала, наблюдая за ним. Ставр одной рукой ловко распустил ворот её рубахи, распахнул, провёл ладонью по животу и груди вверх, коснулся большим пальцем губ. Едва заметно улыбнулся. Но не тепло, а отстранённо, будто своим далёким мыслям. Воспоминаниям о тех временах, когда кроме друг друга у них никого не было. И Млада поняла, что он до сих пор видит в ней ту девчонку, которая беззаветно и молчаливо его любила. Которая с радостью и страстью отдалась в его руки, когда он не смог больше сдерживать своё желание.
Но всё давно поменялось. Он отправил её к Песчаному Ворону, не захотел сберечь то, что зародилось между ними. Так ему было удобнее. Сейчас Млада, ослеплённая поначалу неожиданностью встречи, переставала видеть в нём того Наставника, который восхищал её и пугал одновременно. Которого она желала, как единственного достойного мужчину на свете. Остался только Грюмнёрэ, такой же чужой и незнакомый, как и остальные.
Ставр наклонился и поцеловал Младу. Она ответила, пытаясь найти в глубине памяти хоть какие-то обрывки былых чувств. Его губы, всё такие же мягкие и чуть горькие, пахли ариванским табаком. Запах, который раньше будоражил, теперь вызывал только отвращение. И было зябко, словно не живой человек обнимает её, а склизкая змея оплетает гибким телом всё крепче. Одно усилие – и выдавит всю жизнь до капли. Он нарочито неспешно развязывал гашник Млады, но его рука подрагивала от сдерживаемого нетерпения.
Бенхим киз (арив.) – моя девочка.
