тысячи жертв в гекатомбы укладывали.
Было. Адэхи рассказывал. Во времена Исхода – было. Правда, надо отметить, что все эти жертвы шли на алтари добровольно. Они осознанно отдавали жизни и души, смерть и посмертие ради того, чтобы их семьи, дети, внуки, просто любимые и близкие смогли уйти туда, где их не достанут завоеватели.
И те ушли.
А кто-то и оставался.
Только вот отношение к жизни и смерти у Адэхи было своеобразным. Безжалостность, возведенная в абсолют. И нравилось Феоле, не нравилось… Она это восприняла в полной мере.
Чудовищно? Ужасно и кошмарно?
Нет. Для индейцев это было как раз логично и естественно.
Есть те, за кого не жалко жизнь отдать. Они есть. И чтобы они жили, можно умереть, убить, сделать что угодно.
Есть все остальные. Они могут либо мешать, и тогда помехи надо как-то устранять, либо не мешать. И тогда на них можно практически не обращать внимания.
Есть враги. И их надо уничтожать так, чтобы другим неповадно было. Да, вот так! Враг должен быть убит с максимальной жестокостью. Не потому, что индейцы были такими уж негодяями, или садистами, или получали удовольствие от чужой боли. Это просто урок тем, кто решит напасть потом. Страшный, но необходимый урок. Вот, смотрите.
Эти – тоже напали. И как они закончили! Вам нравится?
Вот и поберегите себя, жизнь у вас одна. Вы – не шаманы.
– Еще несколько наемников умерло от инфарктов, инсультов. Кто-то стал похож на высушенную мумию. Это ведь вы?
Феола пожала плечами.
– Да, я так могу. Это важно?
– Да, Феола, – вздохнул Амадо. – Мне это писать в протокол. Что я должен сделать?
– Напишите, что это магия шаманов. В ней все равно никто не разбирается.
Феола попала не в бровь, а в глаз. Амадо, который лет с десяти увлекался индейцами, и до сих пор не оставил своей слабости, нахмурился.
– Не разбирается. Да… Но как получилось, что ты разбираешься?
– Один из индейцев был моим наставником. Он и сейчас мой наставник…
– Расскажешь? – выдохнул Амадо.
Феола кивнула. Расскажет. Потом – обязательно. А сейчас надо прояснить еще один вопрос. Даже два. И начать с более важного.
– У нас на островах это приняли бы как самооборону. Пришедший в мой дом со злом – да умрет. А в столице?
Амадо кивнул.
– Точно так же. Проблем с законом у тебя не будет.
– Тогда вопрос второй, что хотели нападающие? За кем они пришли?
– Мерседес похитить, детей убить, Веласкесов тоже похитить.
– А потом убить. Понятно.
– А… ну да! – сообразил Амадо, у которого голова была занята не тем. Понятно же, Веласкесов обязаны были потом убить. Они же не станут сотрудничать с теми, кто убил их внуков? Нет, не станут… – тогда что могут знать Веласкесы?
– Или кого они могли потревожить за эти дни? – подкинула идею Феола. – Если сеньор начал вникать
