первой. А она ведь уже ощутила вкус власти и денег!
На своем, конечно, примитивном уровне, но ощутила!
Ах, как это замечательно, когда перед тобой лебезят, заискивают, когда ты первая. Единственная!
Самая-самая…
И как бы это состояние сохранить?
А только одним способом. Если Мануэль станет королем, то Мегана сядет на трон. Но для этого надо работать, работать и работать. И для начала с самим Мануэлем, которому и в голову такая мысль не приходила.
Он же не был полным идиотом и преотлично понимал, что на троне не только седалищем сидеть надо! Там еще и думать приходится! Головой!
И платят глупые короли за свою неосмотрительность ей же. Головушкой буйной…
И в истории всякое случалось.
Если бы Мегана поговорила с ним напрямую, может, и послал бы он супругу в дальний поход. Но Мегана была умнее. Она начинала издалека, по капле вливала яд в уши мужа, перетряхивала его воспоминания, переиначивала мысли, подсказывала нужные, переворачивала все с ног на голову – и самое ужасное, что Мануэль этого даже не замечал.
Пустота же…
А в пустой кувшин можно и камней накидать, и песка насыпать, и воды налить… и даже все сразу. Там все поместится, только работай.
И Мегана постепенно добивалась своего.
Не за год, не за два, но Мануэль уверился, что жизнь несправедлива. Ладно еще его отец!
Но потом-то на троне должен быть он! Мануэль Хоселиус! И поступили с ним плохо! Ну что такое герцогство? Оно же маленькое, и доходы с него не такие большие, и вообще…
К нему относятся несправедливо!
Его не любят, не ценят, не превозносят, не понимают… и вообще, единственное родное существо рядом с ним – Мегана.
Кто-то сомневается? А?
Если кто и сомневался, то Мегана быстро уничтожала таких сумасшедших.
Слово тут, взгляд там, вздох здесь… ах, дорогой, разве кто-то может тебя понять так же, как я? Посочувствовать, полюбить… никогда! Жить без тебя не могу, дышать не получается… и вовсе это даже не астма, тьфу на вас, гады неромантические! И не воспаление легких!
И постепенно, потихонечку, проточила Мегана дырочку в камне, постепенно стал Мануэль коситься и на отца с неодобрением, и на братьев…
Может, впрямую он на преступление и не пойдет.
Но…
Ему и не надо.
Дорогой, расслабься и доверься жене. Она точно знает, как для нее будет лучше.
– Котики?
Во многом Феола была и оставалась симпатичной девушкой. Которая обожала пушистых мурлык.
Правда, на островах такие не приживались.
Нет-нет, они были, но совсем другие. Островные, колониальные котики были раза в три крупнее своих материковых собратьев. Более того, немного другого строения, длинноногие, изящные, крупные, вполне способные при необходимости заменить сторожевую собаку.
А еще – их не пускали в
