Над террасой повисла тишина. Флиндог переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать. С одной стороны, приказ был яснее ясного: лететь к Иглону. Но с другой, он принес ТАКОЕ известие, и улететь вот сейчас, просто так…
– Что ж, – произнес Риндольн, – мы все поздравляем тебя, Флиндог. Похоже, твое имя попадет в Летопись, а такая честь не каждому норсу выпадает.
– Спасибо, – потеплел душой Флиндог. – Конечно, это чистая случайность… любой бы из вас.., но я так рад!
– В какой же стороне живут эти орели? – прервал старика Горсах
– Вниз и к западу от Нижнего города.
– Как странно, – переглянулись остальные, – откуда там взяться орелям?
– Не знаю, – пожал плечами Флиндог, – я сам всю ночь над этим размышлял. И знаете, что…
– Что!?
– Я думаю это наследники Дормата…
* * *
На террасе Восточного дворца стоял Великий Иглон Рондихт. Не обращая внимания на полную луну и огромные созвездия, он размышлял над тем, что ему делать с открывшимися обстоятельствами. Новость, которую принес Флиндог, несмотря на стремление скрыть ее до поры, разнеслась по городам, скорее, чем лава спускается с вершины. Весь вечер сегодняшнего дня саммы и местные норсы доносили Великому Иглону, что тут и там замечали группки шепчущихся орелинов. И отовсюду только и слышно: «Дети Дормата. Дети Дормата!». Но как? Откуда? Ах, до чего же это все не к стати! Через три дня сыновья Рондихта будут считаться «ставшими на крыло» и после положенных празднеств его наследник Донахтир уйдет с ним в Галерею Памяти. Какое ужасное испытание его там ждет! Нельзя, нельзя, чтобы мальчик пришёл туда, обремененный ещё и этой заботой. Рондихт должен все решить сам и сейчас же. Завтра на Большом Совете он выскажет готовое решение. Мудрое и справедливое, обоснованное во всех отношениях. Конечно, интересно было бы узнать, кто такие эти орели и откуда они взялись, но Великий Иглон уже знает, что выскажется против контактов с ними. Если это на самом деле дети Дормата (что совершенно невероятно), то, тем более, старая легенда не должна оживать вновь. Жаль, очень жаль, что он не может рассказать то, что знает только он один. Поэтому нужно найти убедительные доводы, чтобы оставить все, как есть. И первый, кого он должен убедить – его сын Донахтир, будущий Великий Иглон. Ясное понимание того, что ничего нельзя менять в жизни орелей необходимо ему до того, как он войдет в Галерею Памяти и узнает там, что…
– Не спится?
На террасу вышёл Иглон Восточного города. Он уже какое-то время наблюдал за братом изнутри, гадая подойти или нет. И, наконец, решился.
– Это ты, Ольфан? – Рондихт глянул на брата и тяжело вздохнул. – да не спится, а ты бы уснул?
– Как видишь, я тоже не сплю.
Ольфан пересек террасу и облокотился о перила радом с братом.
– О чем размышляешь?
– О том,
