Она стиснула зубы.
– Открой рот. Засасывать мой член гораздо приятнее, чем деревянный.
Шерхостень понимал, что рабыня горда и по собственной воле не раскроет рта. Немного потыкался, специально унижая её, заправился, оттолкнул и ушёл. Ширин закрыла лицо руками и разревелась.
Эти трое суток прошли мучительно для неё. Тигрица приходила каждые два часа и всовывала ей в рот деревянное дилдо. Девушка не покорилась и, в конечном счете, та растерла ей уголки губ до крови. У неё даже горло саднило, и она покашливала. Корад не приходил, однако каждый вечер узнавал у тигрицы, как обстоят дела.
Наутро четвёртого, пришёл.
– Есть хочешь?
Волчица слабо кивнула, сидя на земле, с опущенной головой. Рядом были её испражнения.
– При одном условии. Ты вымоешься. Воняешь так, что даже подойти тяжело. А я люблю чистоту.
Эти слова пленницу рассмешили, и она начала истерично смеяться.
Шерхостня это взбесило. Он снял с неё цепь и потащил по двору. Воины отвернулись. Корад по ходу обратился в зверя и взлетел, держа рабыню в когтистых лапах. Пролетел лес и подлетел к озеру. Тут не снижаясь, сбросил её. Ширин ушла под воду с головой так глубоко, что на миг подумала, что утонет и не выплывет. Мысли хаотично запрыгали, и она решила не бороться за жизнь. Так и пошла камнем вниз. «Как хорошо… я скоро увижу родителей, няню и друзей». Сознание поглотила тьма.
Глава 2. Мир скорпионов
Очнулась от шлепков по лицу. Открыла глаза, щёки горели. Над ней склонился шерхостень.
– Зачем? – простонала.
– Пока я не отымею тебя по–полной ты не сдохнешь, тупая волчица. Или мне сожрать тебя прямо здесь по кускам? Смерть будет долгой и мучительной.
Пленница отвернулась и этим разъярила его.
– Я же говорил никогда не отворачиваться от меня! Не люблю насиловать тех баб, которых выбрал в наложницы, однако ты не оставляешь мне выбора. – Развёл ей ноги и почти вошёл. Она замерла. Оставил её, встал, схватил за волосы и подставил ртом к члену.
– Соси. Давай же. – Придавил ртом к головке.
Девушка не реагировала.
– Тупая сука. У тебя нет иного выбора.
– Есть. Смерть.
Он посмотрел на неё как на умалишённую.
– Смерть же тоже разная бывает.
– Любая.
– Дура. – Обратился и, зарычав, открыл страшную пасть. И на его удивление, она не заголосила, как это было всегда, когда он сжирал жертвы, а склонилась и положила голову ему прямо в пасть. Шерхостень опешил. Звериная суть не затуманивала его человеческого разума. Он вытащил её лапами из пасти и полетел с ней к пещере переселения. Опустился рядом и принял человеческий облик.
– Почему?
– То, что ты бесстрашная дура я уже понял: голодная, грязная и безумная. Значит, пойдёшь со мной в мир людей. Давно я уже хотел побывать там. Только один не желал, да и не знал раньше, что тоже могу переселяться, так как думал, что все шерхостни неблагородные.
