в завершении обеда.
– Ты это у ее мамки спрашивай, – ответил Дархан. – Вот отнесите тарелки, поблагодарите ее, спросите, чем помочь, а потом уже про пруды думайте.
Очир почесал растрепанную голову и заявил:
– Ну как же спросить, чем помочь? А если она посуду мыть заставит?
Дархан поднял руку, и пацаны прекратили ерзать на стульях.
– И помоете! Ишь вы, оба-двое, два вот этаких! Лопать любите, надо и дела делать.
– Вот все бы вам по прудам да по канавам носиться, – нравоучительно заметил я. Сытный обед внушил мне некое философское настроение. – А Глория открытку для мамы делает. Что из нее вырастет и что из вас? Два бандюгана, гроза Келлемана?
– Мы тоже умеем открытки! Но не хотим, – заявил Нар и решительно вытер нос рукавом. – Пап, а можно мы пойдем лягушек ловить? А девочку с собой возьмем, она будет принцесса Гарухта, я Алтын-Баатор, а Очир мой богатырский конь? А девочка зеленая совсем, она орчиха уже. А клычья у нее не растут, потому что она принцесса!
– Так! – решительно рыкнул Дархан. – Порубали? Вот и молодцы, тарелки в руки и бегом на кухню. Что госпожа Азора велит – все сделаете. А то у меня тоже для вас блюдо будет, кожаный ремень с перцем.
Никто из мальчишек почему-то не захотел отведать такой вкуснятины: Нар и Очир быстро подхватили подносы с посудой и побежали на кухню. Хотелось надеяться, что они донесут тарелки в целости и сохранности.
– Премию ей выпишу, – мечтательно произнес я. – Слушай, как же нам повезло-то, а?
Дархан кивнул, соглашаясь.
– Может, откроем кафе не только для гостей? – предложил он. – Пусть и остальные приходят.
Я неопределенно пожал плечами. В Келлемане уже был ресторанчик, и мне меньше всего хотелось ссориться с его владельцем. Господин Морави был родственником бургомистра, и на пару они могли зажарить меня на шампуре с луком. Впрочем, можно было бы пободаться – от кафе денег у меня было бы больше, это факт. Но я поймал себя на мысли о том, что мне не хочется с кем-то делиться таким сокровищем, как Азора.
Пусть готовит только для меня и моих гостей.
Со стороны столовой вдруг донесся грохот и шум. В ту же минуту завизжали шлюшки госпожи Бьянки, и с грохотом разбилось что-то стеклянное. Мы с Дарханом вскочили с кресел, в кабинет заглянул Очир и прокричал:
– Папа, дядя Фьярви! Бегите скорее! Там наши эльфов бьют!
«Наши эльфов бьют», – повторил я. Видимо, остроухие господа с чего-то решили сцепиться с Орочьей Десяткой. Ну, не повезло эльфам! Если кто-то попадал под руку офицерам, то ему оставалось только посочувствовать.
Навстречу нам валили постояльцы – не все, остальные толпились возле входа в столовую, глазея на битву. Снова загрохотало: кажется, о чью-то голову разбили тарелку. Послышалась забористая брань на эльфийском, и в ту же минуту из столовой вылетел один из эльфов, сбивая собой зевак. Физиономию ему кто-то знатно поправил.
Я
