и занято пришлыми чужаками. Земля в Семиречье во все времена ценилась высоко, и из-за неё и подставляли, и убивали. Или всё-таки там обитало что-то опасное, и наши колдуны предпочли затопить остров на сотню лет в надежде от этого избавиться.
– Но не вышло, поэтому на месте бывшей лечебницы поставили призрачного охранника – из бывших же её обитателей? – матушка встревожилась. – Тогда там точно что-то опасное уцелело. Ещё со времён древнего кладбища островных. Южный колдун мог заметить опасность, но побоялся с ней связываться. И просто прикрыл защитой островок и мост, когда колдуны в очередной раз решили утопить неведомое. Да снова не получилось.
– Значит, мне точно надо поговорить с кем-нибудь, чьё тело стало прахом и защитой, – ровно сказала Иххо и встала. – Можно, мастер? Мне надо обсудить это с наставниками. Я не знаю, как призывать душу к её праху.
– Пошли провожу, протокой быстрее, – Мьёл тоже встал.
– Я объясню, – торопливо заверил Сьят в ответ на недоумённый начальственный взгляд.
– Надо написать колдунам, – Рьен сел на свободный стул. – Не верю, что у них нет никаких сведений. Да, в лечебнице обитали наши, но кто за ними присматривал? Кто охранял лечебницу? Кто, в конце концов, дважды затапливал остров? Мьёл!
– Что? – колдун оглянулся.
– Сможешь затопить остров? – поинтересовался начальник.
– Смотря какой, – задумался Мьёл. – Мелкий на луну-другую утоплю. Такой, как Семьдесят Первый – точно нет, надорвусь. А вот его часть, которая сейчас Двести Десятый остров… Теоретически смогу, но ненадолго. Мало, мастер, утопить. Надо постоянно держать воду на нужном уровне, а это работа для команды – из пяти сильных колдунов или десятка средних. А чтобы уровень воды закрепился, особенно когда летом реки мелеют, нужно несколько сменяющих друг друга команд. Которые будут следить за уровнем хотя бы год. Потом река «запоминает» и сама держит нужный уровень – лет десять точно. А после остров опять придётся притапливать.
– Пишу колдунам, – кивнул Рьен. – Идите. Ну, Сьят, что у тебя за план с прахом?
***
Поздним вечером, когда ясную небесную синеву поглотила чернота, матушка Шанэ стояла на Старом мосту и невидяще смотрела вдаль. Её глаза мерцали голубым, а помощники, обходя призрачного сторожа, бродили по Семьдесят Первому острову.
– Почему я не ощущаю? – прошептала матушка. – Почему я ничего не ощущаю? Почему я тебя не чувствую? Где ты прячешься? Кто ты? Почему?..
И неожиданно услышала тихий голос за спиной:
– Потому что спящее скрывает силы, Шанэ. И потому что земля бережёт своих мёртвых. Ты почуешь призрака в доме, но не поймёшь, что он, спящий, хоронится в подполе. Не найдёшь, даже если пройдёшь над его лежбищем. Спустись вниз. Зажги свечу. И узнаешь.
– Бабуля… – матушка моргнула, и из её глаз покатились слёзы. – Бабуленька…
А тихий голос усмехнулся:
– Ну-ну, не горюй. Почитай уж лет десять как ушла. А что так и не увиделись…
