быстрым взором – синяя сорочка, чуть выше колен, с застывшими четырёхкрылыми птицами, изредка поворачивающими любопытные головы, скрывала её тело от безнравственных взглядов.
– Да шучу я, – волк звучно усмехнулся, клацнув зубами, хваткие челюсти сомкнув. – Теперь давай немного повоображаем. То, что ты боишься падающих самолётов, мы уже выяснили. Что ещё? Почти у всех есть какие-то страхи, фобии.
– Ну… Не особо… – несколько укоризненно к своему совершенному внутреннему миру произнесла Алёна. – Ничего такого не идёт в голову.
– Тогда давай просто нарисуем стандартную картину человеческих страхов. Изобрази войну, например. Давай вот на том заливном лугу, – волк ткнул мордой в сторону сочной равнины, густо покрытой щебечущей травой и упирающейся в широкоплечее предгорье, – нарисуй окопы, колючую проволоку, лужи крови внизу, выжги землю, добавь дым и горящую технику. До самых-самых гор рисуй.
Пока волк выговаривал слова, Алёна тут же материализовала их, немного перебарщивая с интенсивностью образов, расходящихся волнами. Поле брани вытянулось до самого горизонта, превратив фиолетовые горы в целый массив разбомбленной цитадели и усеяв распростёртую зелень равнины разнонаправленными горящими танками и телами павших солдат в серой и зелёных формах. Опоясалась земля окопами, вспоролась траншеями и рвами. Расчертили её жёсткие грани орудий. Свили гнёзда воронок бомбы, где-то разорвав, где-то оплавив металл. Сокрыли солнце едкая копоть и непроглядный дым. Озябшая роса на траве кристаллизовалась в тернистый иней. Выползла из-под земли острозубая колючая проволока и принялась рисовать медленные уродливые узоры, змеясь и шипя металлом, окутывая развороченную технику и стягивая окровавленные тела погибших в бою. Горнила огней горящих полей изрыгали пламя и чад, перекошенные ветряные мельницы, криво опустившись на землю, скрипя валами, вращали иссеченные полыхающими языками лопасти.
– Дело молодых. Лекарство против морщин… – риторически произнёс несколько поражённый волк, ступающий сквозь ужасы войны рядом с прекрасной девушкой, испуганной своей же фантазией. – В мире нет ничего более противоестественного, чем смерть молодых.
– Достаточно? – спросила Алёна, неприятно удивлённая бурностью и детальностью своего воображения.
– Да, вполне, даже с излишком. Но оставь, как есть. Добавь ещё всяких насекомых, побольше пауков. И змей.
С неба густо, практически осадками, посыпались гады – тарантулы, сколопендры, скорпионы, гремучие змеи.
– Да, вот так хорошо. Теперь давай немного пройдёмся вглубь этого ужаса.
Алёна нехотя повиновалась, разгоняя тварей, кишащих на их пути, силой мысли. Она и волк шли, обходя осыпающиеся, выжженные окопы и ядовито дымящую технику, поскальзываясь на густых кровавых потёках и стирая чёрные хлопья опустившейся с небес копоти, лишь её размазывая.
– Какой
