удущее.
И врата по имени «Мгновение» скрипят.
Прошедшее время несовершенного вида
Кладезь
В юности, читая любимые книги, я часто думал:
– До чего же у этих счастливых авторов было яркое, насыщенное событиями детство. Кладезь для литературного творчества.
Я рассуждал:
– Если вдруг решу написать книгу, что я могу почерпнуть из моей обыкновенной, стандартной детской жизни?
Нюрка
У нас была молоденькая домработница Нюрка.
По утрам Нюрка мыла и одевала меня.
Однажды, увидев, что простыня мокрая, она пригрозила, что все скажет девочке Диде, приглашенной вечером на мой день рождения.
Я с криком вцепился в Нюркины волосы.
После этого мы каждое утро дрались.
Сквозь чугунную решетку
Умер профессор Карл Круг, живший этажом ниже.
Нюрка решила, что ребенку необходимо показать покойника.
Сверху, сквозь чугунную решетку перил я увидел, как вынесли гроб.
В гробу неподвижно лежал человек с белым лицом, окруженный цветами. Вокруг толпились заплаканные родственники.
Вернувшись домой, я стал приставать к домашним с бесконечными вопросами.
К моему удивлению, взрослые не на все вопросы сумели ответить.
Открытка на память
Как-то раз, оставив меня одного в песочнице, Нюрка пошла на свидание с солдатом.
Через меня перепрыгнула огромная немецкая овчарка в железном наморднике по кличке Дуглас.
Я подумал, что это волк, и онемел.
После этого мне два года восстанавливали речь в специальной школе.
Обнаружив, что я нем, родители выгнали Нюрку.
Прощаясь, мы обнимались и плакали. Нюрка мне подарила открытку, раскрашенную анилиновыми красками, на память о себе.
Я храню ее до сих пор.
Я хотел быть как «все»
Лет до пяти я не знал, что еврей, пока мальчишки во дворе не начали меня дразнить.
Пожаловавшись маме, к своему огорчению, обнаружил, что и вправду еврей и что мама и папа – тоже евреи, и даже бабушка и четыре сестры – евреи.
Я хотел быть как все.
Но «все» не хотели признавать меня «своим».
Мелкий вредитель
Утром я надел чистенькие темно-коричные чулки в рубчик.
Ловко пристегнул резинками к лифчику. Взял ножницы и аккуратно вырезал на них дырки разного диаметра.
– Ты опять вырезал дырки на новых чулках! – возмутилась мама.
– Мамочка, честное слово, они так порвались, – бессовестно врал я.
Мама не верила.
– Мелкий вредитель, – в духе времени комментировал отец.
Предательство
В детском саду я влюбился в девочку с пепельными кудрями по имени Наташа.
Не зная, что бы такое придумать, предложил ей дружно снять штанишки и обменяться впечатлениями.
Нас «накрыли» и сурово наказали. Вместо того чтобы играть и веселиться, мы должны были целый день оставаться в спальне, каждый в своей кровати.
Наташа «стукнула» воспитательнице, что я был заводилой, и перестала со мной разговаривать.
Это было первое предательство в моей жизни.
Я очень переживал.
На прогулке
На прогулке я оказался в паре с симпатичной девочкой Катей.
Девочка повздорила со мной и обозвала евреем. Увидев мою реакцию, она сказала:
– Что ты обижаешься? Еврей и дурак – это одно и то же.
Старье берем!
– Старье берем! – раздавался голос с улицы.
Взрослые кидали человеку с мешком всякий хлам. Дети выносили из дома во двор, что плохо лежит.
Девочкам старьевщик дарил медные колечки.
Я представлял, как поздно ночью старичок снимает лохмотья. Зажигает свет. И
