дня я провела в своей каюте. Каждый час заходил все тот же белокурый биобот и монотонно сообщал, что состояние Мелинды стабильно-тяжелое, но не критическое.
Около десяти вечера он заглянул снова, извинился и доложил, что высадка на Мельрану состоится завтра, в двенадцать дня.
Попросил не беспокоиться о багаже и вещах, и больше не возвращался.
Часа два я ворочалась в просторной постели, не в силах уснуть. В голове снова и снова прокручивался наш проклятый разговор с Рейгардом – тот самый, в котором он назвал землянок мартышками. И мне ужасно хотелось врезать мельранцу. Ворваться в каюту к высокомерному аристократишке, расписаться кулаком на его лице и еще раз и еще. Снова шарахнуть его током. Но одновременно в душе разливалось странное тепло и благодарность. Ведь позаботился. Понял, что я не в силах идти к Мелинде, прислал биобота, напомнил о времени высадки.
Кто ты, Рейгард Саркатта? Мужчина, на которого можно положиться или избалованный мальчишка, который привык получать все, что захочет?
Как тебя понимать? Как воспринимать твои слова: «Я не хотел, чтобы ты принадлежала другому»? Я для тебя игрушка, вещь? Домашний питомец?
От стука в дверь я вздрогнула. Думала, зайдет биобот, но в комнату просочилось трехмерное изображение. Скорее всего, его спроецировали из-под двери, каким-нибудь очередным суперновым мельранским устройством.
Я увидела Рейгарда – хмурого, серьезного и… взбешенного Галлиаса. Из его льдистых голубых глаз просто искры летели. Разговаривали братья в кабинете директора, в «Анубисе».
Вначале звука не было, но затем он резко включился.
– Ты не хочешь попытаться спасти ее? И своего ребенка? – в голосе Рейгарда удивление смешалось с осуждением. Галлиас поморщил красивый нос, отвел взгляд.
– Я… не могу… Я любил ее, понимаешь? – спросил с какой-то странной, незнакомой мне интонацией. – Она была моей женщиной. Но… я не могу. Семья не примет моего ребенка от землянки. Вчера я получил послание от отца. Он обещал отречься от меня, забрать все титулы… Я не могу…
– Ты любил ее? – в голосе Рейгарда зазвенел металл. – Да ты лишь пользовался ей! Как игрушкой! Ты вообще не знаешь, что такое любовь… – голос его сорвался, осип. Рейгард резко отвернулся, глядя в черноту неба за окном. Она вспыхивала звездами и витринами, словно естественные и искусственные огни пытались переспорить друг друга, пересветить.
Галлиас сжал кулаки и прыснул в спину брата:
– Я не знаю? А ты? Ты знаешь? Ты следишь за ней! Как она ходит за покупками, встречается с подругами. Как гуляет. Но даже не подойдешь… потому, что она тебе не ровня… Не тебе меня судить! Я хотя бы попытался! Отец не может лишить тебя ни наследства, ни титула. Ты Глава клана, старший сын, носитель родового титула. Но ты все равно не можешь себя пересилить…
Рейгард вздрогнул, поникли плечи.
– Не могу, –
