что когда я снимала, было некоторое сопротивление. Но может, это теперь мне так кажется. Тогда я не осознала.
– Что ж, спасибо, сестра Мэй, – удовлетворенно подытожила Кларисса. – Итак, у кого есть вопросы или соображения?
– Чего тут соображать, – тихо, но совершенно спокойно сказала Богемия. – Вы считаете, что растение подсоединило себя к девочке и, умирая, выкачивало из нее кровь, чтобы выжить. Теперь, соответственно, непонятное состояние ребенка соответствует полу-коме растения. Я плохо разбираюсь в ботанике, но разве у жемчужниц вообще зафиксированы подобные свойства? Это же высокоразвитый паразитизм!
– Что ж, – кашлянув, вместо Мэй ответила доктор Кларисса. – На этот вопрос мы ответить не можем. С одной стороны, ничего подобного у жемчужниц не зарегистрировано. С другой стороны, насколько мне известно, они вообще не очень хорошо изучены. Добыча жемчужниц началась всего четыре года назад, до того о них вообще ничего не знали. Исследования авалонской жемчужницы проводятся на Гаскаре, в Центре биологии сектора, но, насколько мне известно, нет никаких причин, чтобы эти исследования были форсированы и вообще велись тщательнее обычного… В общем, я уже послала подробный отчет профессору Тамнику, сегодня ближе к вечеру он должен выйти на связь.
– То есть, – звучным голосом воскликнула сестра Вернита, – говоря откровенно, наши воспитанницы три с половиной года занимаются плетением и ловлей облачной нити, а до сих пор окончательно не установлена ее безопасность?!
– Не сгущайте краски, пожалуйста, – возразила Кларисса. – Все эксперименты показали, что жемчужница безопасна. Просто именно эта выходит за рамки известного. Она слишком большая. Мэй, вы что-то хотите сказать?
– Дело не просто в ее размерах. По нашим данным, средняя жемчужница живет два года. И наиболее крупные экземпляры достигают толщины 1,6 миллиметра. Есть, конечно, уникумы. Например, жемчужница Дартинсона достигла 1,92. Но это была самая большая из известных до сегодняшнего дня… А диаметр этой нити превышает два с половиной миллиметра.
– То есть, – каменно подытожила миссис Грант, – мы имеем дело с мутацией?
– Нет, я так не думаю, – возразила Мэй. – Я исследовала клетки жемчужницы, и нахожу их точно такими же, что и у обыкновенных. Теоретически, способность всасывать влагу сквозь человеческую кожу доступна каждой жемчужнице – они же вообще существуют за счет межклеточного обмена. Но, судя по всему, эта жемчужница – следующий этап развития знакомых нам. Редкая – или, быть может, единственная, выросшая в следующую стадию.
– Хммм. Все это нуждается в профессиональном заключении, – недовольно заметила Богемия. – Без него мы будем толочь воду в ступе, и никак не сможем помочь девочке.
– Хорошо, – согласилась Грант, – а что вы, Мэй, и вы, Кларисса предлагаете в отношении… девятнадцатой?
– Судя по всему, – ответила Кларисса, – жемчужница действительно несколько минут паразитировала на девочке. Алиса слишком неоправданно
