что я чувствую тяжесть его тела, пригвождает меня к земле только своей силой. Маленьким испуганным зверьком себя чувствую. Мой взгляд, уверена, мечется, а слезы предательски скатываются.
Анька быстро забрала свой рюкзак, вещи и только и слышу, как хлопнула дверь. Она меня бросила, сучка. Оставила один на один с этим неандертальцем и тупо сбежала.
Разозлиться бы на нее. Но, знаю, сама поступила бы так же. Инстинкт самосохранения он ведь такой. В первую очередь думаешь о себе.
– Так как зовут тебя, красивая?
Отрицательно машу головой и неаккуратно слезы размазываю. Перед глазами все плывет, а я тону в своем страхе. В голове мысли только о том, что будет дальше. Хочу их стряхнуть, но не получается. Его руки, касающиеся моих плеч, волос, лица – все говорит о том, что это только начало. Он не уйдет, а я не убегу. Меня не придут спасать, кричать бесполезно.
Прикрываю глаза, чтобы мысленно вести счет. Приготовилась терпеть. А он отскакивает от меня с воплем и отлетает куда-то в стену. Я от этого резкого движения сама падаю назад, зацепив какую-то вазу.
Твою ж мать. Надеюсь, это стекло, купленное по акции.
– Ты охренел, Петюнечка? Тебе показать, как с девушками общаться надо? В твоем пансионе в Шотландии не научили, что ль? Так я покажу.
Удар! Еще удар. Моего обидчика кто-то бьет, а я… зажмурилась и отвернулась.
– Да все, все. Понял. Перестань уже, Кир! Больно, черт.
Но следует последний удар и крик.
Приоткрываю один глаз, и открывшаяся картинка странно греет душу. Она неправильная, даже опасная, а мне так нравится.
Кир будто с катушек слетел: рубашка порвана, волосы взлохмачены еще больше, плечи так высоко поднимаются, что, кажется, он в легкие быстро и резко весь воздух закачивает одним вдохом.
Глава 6
Зоя.
– Ты мне нос сломал, ублюдок! – голос этого Петюнечки уже не кажется мне холодным и противным. Только писклявым. – Жди ответку, Леманн. Матери расскажу.
– Ты еще больший дебил, чем я думал. Маме он расскажет… Ты еще захныч. Помнишь, как ты с дерева упал в десять лет и в слезах жаловаться матери побежал? «Мама, Мама, меня Кирилл толкнул». Тьфу!
Он говорит это все быстро, но с выражением. Нагнулся к сгорбленному Петечке и сам вставать не спешит. А я хочу, чтобы уже отошел от него и обратил внимание на меня. Кого защищал-то? Или кулаками просто пришел помахать?
– Давай, Петька, извиняйся, – устало говорит и бросает на меня взгляд. Он такой темный, еще злостью отливает за слиток золотой.
– Да пошел ты, – толкает Кирилла, и… убегает.
Смотрится смешно, я даже прыскаю от смеха. Страх ушел и больше не возвращается. Комната вернулась на место, голова уже не кружится. Дышу свободно и чувствую туалетную воду моего спасителя.
Эх, Зоя, друг Навицкого стал уже для тебя не просто Кириллом, сокращенно Киром, а «спасителем». Треснуть бы тебе за то, что размякла как сыр на солнце.
Мы
