вас. – Она склонила голову и попыталась рассмотреть, что же таится под капюшоном серой мантии Эриера.
– Любопытство еще никого до добра не доводило, – холодно бросила магистресса Ирвиль. – Возьмите. Это ваш пропуск на экзамен. Послезавтра, в десять часов вечера, вы должны стоять у ворот Академии. Экзамен займет не менее одного часа и не более трех суток.
– Советую взять с собой еду и питье, – заговорщицки улыбнулся магистр Альтин.
– Альтин! – гневно воскликнула магистресса Ирвиль. – Ты постоянно помогаешь бездарностям, и в итоге у нас не Академия, а приют для сирых и убогих!
Магистр Эриер мягко подхватил под локоть Иржин и увлек ее к выходу.
– Не стоит вслушиваться в дрязги преподавателей, – тихо сказал он. – Никогда не узнаешь, кто действительно хочет помочь, а кто работает на публику.
– А вы? – спросила Иржин.
– А я всего лишь скромный магистр менталистики.
– Менталистика – это ведь не чтение мыслей, – нахмурилась Иржин. – Это скорее работа с собственным разумом.
– Да, если говорить о студентах. – Магистр остановился у двери и сухо добавил: – Но я могу переработать любой разум. Учитывайте это, леди дер Томна.
Выходила Иржин не менее впечатленная, чем входила. Но магистр Эриер все равно ее заинтересовал. Почему он скрывает свое лицо? Он изуродован?
Дорогу к воротам ей подсказала невысокая девушка в спело-желтой мантии второкурсника. Иржин с ужасом посмотрела на яркий наряд своей спасительницы и тоскливо подумала, что вот такой вот желтый цвет смотрится очень красиво. Но только отдельно от Иржин. Вместе они немного не совпадают.
«Впрочем, мне еще рано об этом переживать», – успокоила себя Ирж.
Глава 3
Вернувшись в центр Траарна, Иржин направилась по знакомому адресу. Что бы ни говорили о школе Версара, она видела в мастере-наставнике честного и благородного мага. Который учил тому, что знал и умел. Ведь странно, если боевой маг будет обучать детей застольным манерам или поэзии.
– Ирж, птичка. – У ворот школы ее встретил старый сторож. – Мы только сегодня тебя вспоминали. Мастер-наставник на арене.
– У него в этом году совсем свежая группа? – спросила Иржин.
– Свежая, – сторож тоскливо вздохнул, – гонору у них – ужас. Мы вам платим, а значит, вы должны сделать так, чтобы мы все умели, но ничем не занимались. Это если, значится, свести их вопли в одну фразу. Верс даже думает отказаться от них. Ты иди, иди, он рад будет.
Иржин прошла через узкую калитку на знакомый до последней щербинки двор. Вон там, на скамейке, они ели свой нехитрый обед – яблоко, ломоть хлеба и кусок мяса. Вот там в тени, на турниках, учились подтягиваться. Это было ужасно тяжело и так же ужасно весело. Арена… Круглая, засыпанная белоснежным песком арена. Она менялась каждый день. Чаще всего на песке появлялась полоса препятствий, но иногда она превращалась в глубокое ледяное озеро. Или же до краев заполнялась горящими угольями.
