style="font-size:15px;"> Сразу жадно, больно и ей и мне. Мгновенно получая тёплый мощный удар возбуждения в пах, потому что её губы – словно афродизиак! От них ведёт. Голову сносит. Придерживаю одной рукой за затылок, чтоб не дёргалась. А второй все так же сжимаю ладони. И не успеваю осознать ситуацию, не понимаю, когда… Она начинает мне поддаваться. Отвечать. Раскрывать под напором губы, несмело и сладко встречать мой язык своим.
Тут летит к хренам даже самый пограничный контроль, я забываю, что мы, вообще-то в центре столицы, и белый день, и машина у меня приметная и не тонированная…
Выпускаю её ладони, и они, словно освобождённые из сачка бабочки, мягко ложатся на плечи. Не отталкивают. Гладят.
Лада тихо стонет, не протестующе, а так жалобно, так нежно, что… Сука, почему именно сейчас? Именно здесь? Надо на заднее хотя бы, надо…
– Здесь стоянка запрещена, – стучат в стекло.
Мы замираем, Лада, неожиданно раскрыв глаза, словно не соображая, что происходит, смотрит на меня.
Во взгляде осознание и ужас.
И нет, меня это не устраивает!
Я держу её, уже применяя силу, потому что вырваться хочет!
– Лада… – предупреждающе хриплю, чтоб не вздумала сбегать. Не сейчас!
– Боже мой…
– Убирайте машину! – опять стук в стекло.
Она переводит взгляд на парковщика, потом на меня. Губы её, исцелованные, красные, дрожат. Пальцы тоже дрожат, когда она отстёгивает ремень безопасности.
Я ловлю её руки, пытаюсь остановить:
– Лада, нет! Стой! Стой, я сказал!
– Убирайте машину, слышите?
– Боже мой… Откройте! Выпустите меня!
– Вы меня слышите? Машину уберите!
– Лада…
– Выпустите меня!
Я выдыхаю. И волевым решением прекращаю этот бред.
Нажимаю на кнопку, выпуская испуганную женщину, она тут же стартует от стоянки с такой скоростью, словно я её тут насиловал.
Это, на самом деле, очень отличается от реальности. Когда насилуют, вряд ли женщина так стонет.
Проследив за её побегом с сожалением, разворачиваюсь, открываю окно и даю парковщику денег.
Чтоб поставил машину туда, где можно.
Через пять минут захожу в то же здание, следую по указателям на семинар.
Потому что у меня есть чёткое ощущение незавершённости.
И больше я его терпеть не намерен.
Страх.
В большом актовом зале уже идет семинар. Я занимаю место в последнем ряду.
И выдыхаю.
Господи, Лада, что это было?
Что. Это. Сейчас. Было???
Закрываю глаза, пытаясь понять. Найти себе оправдание. И не нахожу.
Вот мы едем.
В машине царит гробовая тишина. Хорошая машина, звуконепроницаемость на уровне.
Кажется, я даже слышу дыхание Петра.
И опять, в который раз уже, не могу не ассоциировать
