в порядке, – отмахивается он.
Отвлекаюсь на шум, доносящийся из кабинета. Вспоминаю об очень злом отце и решаю отложить на потом выяснение отношений с Германом.
– Так, я не расскажу отцу, что ты «спалился», и всю вину возьму на себя, – тараторю быстро. – Взамен ты играешь роль моего телохранителя, чтобы папа ко мне другого не приставил. Но при этом предоставляешь мне полную свободу действий.
– Ну, нет. Полную – никак, – возмущается Герман, хотя внутренне понимает, что выбора у него не остается.
– Нет? Как скажешь! – усмехаюсь ехидно. – Па-ап! Я уже спустилась! – кричу в сторону кабинета.
– Хорошо, ладно! – шипит, как спущенная шина. – Договорились! Но я рядом буду, несмотря на твою «свободу».
Фыркаю возмущенно, собираюсь поспорить, но в этот момент отец выходит из кабинета. Как по команде, мы с Германом вытягиваемся по струнке. Кажется, это заразно!
Глава 7
– Итак, что вчера произошло? – глухо рычит папа, а его глаза наполняются кровью.
Никогда еще не видела его таким разъяренным. Мой пыл мгновенно убавляется. Растерявшись, я даже отступаю назад, намереваясь спрятаться за спиной Германа. Но вспоминаю, как он сам боится Крестницкого, и беру удар на себя.
– Пап, только не кричи, – начинаю издалека, чем только сильнее раздражаю отца. – Я сбежала от Германа, взяла такси и приехала домой. В том, что произошло, целиком и полностью моя вина!
– Ты была без сознания! – срывается папа на крик.
– Нет, я уснула, – несу бред. – Тяжелый день, устала, вот и отключилась в дороге. Ты знаешь, как я крепко сплю, – взмахиваю ресницами.
Отец не верит. Четко вижу это по его серым, суженным глазам. Тем не менее, чуть заметно кивает мне, с трудом сдерживая эмоции.
– Иди собирайся в универ, – отдает жесткий приказ, будто я его солдат.
Кругом! И шагаю обратно в свою комнату. Сегодня лучше не испытывать терпение отца.
Поднимаюсь на второй этаж, скрываюсь за поворотом. И замираю. У меня нет привычки подслушивать чужие разговоры. Но сейчас нечто внутри меня усиленно толкает на "преступление".
Вся превращаюсь в слух и жду. Минуту, две, пять… Собираюсь покинуть свой «пост», как раздается непривычно грубый голос отца.
– Строгий выговор!
Вздрагиваю от папиного тона, командного и жестокого.
– Прошу прощения, больше подобное не повторится, – рапортует Герман.
Чувствую себя в армии. Будто наблюдаю со стороны за общением старшего по званию с новобранцем.
– Первое и последнее предупреждение, объект 783! – рявкает Крестницкий.
В моей душе вспыхивает необъяснимый страх и скручивает все внутренности. Эти цифры, которые, казалось бы, ничего не значат, больно полосуют мой мозг.
Объект 783…
Вспышка. Яркий свет. Стеклянный бокс.
Холодно и одиноко. И только чья-то слабая улыбка дает мне надежду.
