Я совершенно выбита из колеи, и дело не только в словах Элины, но и в ее тоне. Она говорила с давящей уверенностью, как человек, за которым стоит настоящая сила. И как выкинуть ее слова о Владе из головы? Они скребутся и раздаются в памяти снова и снова.
Она сказала, что он жестокий.
Искалеченный.
Я не последняя идиотка и понимаю, что обиженная соперница может наговорить что угодно. Но что делать с тем, что я сама успела почувствовать рядом с ним? Я уже знаю, что Бестужев способен на жесткие ненормальные поступки. Он заставил меня подписать брачный договор, сделал меня невестой почти что насильно и ведет игру, которую я не понимаю до конца.
Черт, Лена!
Выбрось слова этой девицы из головы!
Сейчас же!
– Сколько Элина была с Бестужевым? – Я поворачиваюсь к Анастасии, которая, как обычно, что-то записывает в сотовый. – Говори, Настя. Я ведь тоже могу сказать разное. Могу сказать Владу, что ты забыла предупредить меня о звонках. Пустила дело на самотек.
Возможный гнев босса отрезвляет ее моментально.
– Около четырех месяцев, – выдыхает Анастасия. – Они познакомились на аукционе ее отца, Самохин устраивал благотворительный вечер для европейских инвесторов.
– Кто из них богаче? Влад или Самохин?
– По бумагам – Бестужев. А так… я не знаю. Но в крайнем случае, Влад может обратиться за помощью к отцу.
– В крайнем? Они не общаются?
– Влад прекратил всё общение после смерти матери.
Машина сворачивает на подземную парковку торгового центра. Я обдумываю слова Анастасии, которая успела занервничать. Она явно боится, что наговорила лишнего о своем грозном боссе, хотя и бросила всего пару фраз.
– Вот и подкрепление, – устало произносит помощница. – Сейчас будет много вопросов.
Рядом с нашей машиной останавливаются сразу два квадратных черных внедорожника.
– Я сообщила о звонке Элины, – говорит Анастасия.
Она открывает дверцу и выходит на улицу. Я не хочу ни с кем разговаривать, пусть Анастасия и разбирается с охраной Бестужева, поднятой по тревоге. Я пару минут провожу в салоне, а потом вижу, как крепкий мужчина с наушником внутренней связи подходит к моей двери. Он коротко стучит по тонированному стеклу костяшкой указательного пальца и следом тянется в ручке.
Ну конечно. Отсидеться не выйдет.
Но ко мне не лезут с допросом, что меня удивляет и одновременно радует. Когда я покидаю машину, мне лишь протягивают новый телефон с надкушенным яблоком и просят отдать старый. Охранник называет его «засвеченным», что бы это ни значило. Я соглашаюсь на обмен при условии, что мне дадут скопировать важные контакты. Мне снова идут на уступки, хотя уже и скрипят зубами.
– Вы сейчас в здание? Планы не поменялись? – спрашивает глава охраны у Анастасии. – С вами пойдут двое моих парней.
Уже двое. Утром был один охранник.
Звонок Элины всех взбаламутил.
