гнало вперед, сквозь ветки деревьев, что цеплялись за платье и царапали ноги.
Он стоял ко мне спиной, в одних сидящих низко на бедрах штанах, и отнюдь не по-братски целовал вцепившуюся в его широкие плечи обнаженную блондинку.
В ее глазах, при виде меня, вспыхнул настоящий триумф.
С моих губ сорвался еле слышный всхлип, что тут же привлек внимание Яра. Резко отпрянув от девицы, он обернулся и встретился со мной взглядом.
– Мика…. – в его расширившихся зрачках отразилась моя боль.
Невыносимая, жгучая. Вызывающая желание впиться ногтями во вставшее вдруг ненавистным лицо и оставить на нем незаживающие раны. Точно такие же, что красовались на моем сердце.
Развернувшись, я бросилась бежать.
Разом позабыв о кричащей ему вслед драконице, Яр рванул за мной. Поймал почти мгновенно, схватил за талию, затем упал на колени и уткнулся головой мне в живот.
– Праздновал победу? – прошипела я, мечтая повыдирать его черные, спадающие на лоб пряди.
– Мика прости меня. Это… проклятие… это не то, что ты думаешь.
– Ну, я подумала ты искал у нее во рту гнилой зуб, выходит ошиблась? Что же вы тогда делали, Яр? – я задала прямой вопрос, зная, что получу честный ответ. Была у Ярракса такая черта, он никогда не врал, даже если правда причиняла боль или была направлена против него.
– Я целовал ее, но для меня это ничего не значит, – его правда резала без ножа, причиняя еще больше боли.
– А для меня значит, Яр. Меня ты никогда так не целовал. Не достаточно хороша? Это потому что я ведьма, а не способная к обороту драконица?
– Черт, нет, Мика! Тебе всего семнадцать. Тебе не понять, что я чувствую, и как сильно сдерживаюсь рядом с тобой. Вермакс шкуру бы с меня снял, за одни только мысли, – услышав имя отца, я не сдержалась и ударила его по щеке. Яр даже не шелохнулся.
– Создатель, какая же я идиотка. Все за спиной переговаривались о твоих похождениях, я не верила, а тут на тебе, открыл глаза. Ненавижу тебя. Не смей никогда больше подходить ко мне. Отныне ты мне никто.
– Мика, я люблю тебя! Ты моя единственная. Моя истинная пара…
– … чье наличие не мешает тебе развлекаться с другими, – с губ сорвался истеричный смешок, – Яр, с сегодняшнего дня, ты тот самый дракон, кого послала к черту его же нареченная. Смирись с этим, и живи дальше. А я ухожу!
Он не отпустил. Продолжил клясться мне в любви, умолял простить и забыть. Говорил, что эта девица ничего для него не значит. Что-то нес про дракона, который, не имея возможности даже коснуться своей пары, сходит с ума.
А я больше не слушала, воспринимая его слова как посторонний шум. Не вдумывалась в них, не хотела их слышать. Единственное желание, что билось в голове, это оказаться дома, в объятиях мамы и сестры, а о Ярраксе шан Ро забыть, как о ночном кошмаре.
Даже рот открыть не могла, боясь, что вместо слов вылетят постыдные рыдания.
– Отойди от нее, – грубый,
