прожженных глазах Чертова загорается что-то похожее на интерес. Словно он ожидал от меня чего угодно, но только не этих слов.
– Ты ведь специально, – а меня несет. – Спросил о ссадинах, позаботился и даже смотрел мягче… А теперь…
– Что теперь?
Чертов подносит ладонь к манжету и расстегивает пуговицу. Он дает мне время на ответ. Только я, как идиотка, зачарованно слежу за его манипуляциями и пытаюсь понять, к чему он готовится. Для чего закатывает рукава?
– Ты другой, – выдыхаю. – И у меня больше нет связи с внешним миром, меня привезли в богом забытое место и окружили толпой охранников.
– Тебе лучше сесть, – неожиданно произносит Чертов.
– Что?
– Ты выглядишь как человек, который вот-вот рухнет в обморок. А я на прошлой неделе выбил плечо, могу не успеть поймать.
Я смотрю прямо ему в глаза и не могу понять, издевается он или нет.
– Я не упаду.
Чертов выдвигает стул и бросает на меня красноречивый взгляд.
– Сядь, – приказывает он.
Меня прошивает насквозь от его тона рабовладельца. Я машинально делаю шаг к стулу, но все же прихожу в себя. Пугаюсь не его, а того, как легко он умеет запугивать. Подчинять. Буквально одна интонация в голосе – и в красках понимаешь, что ты пыль под его ногами.
Я не успеваю сделать хоть что-то, Чертов обхватывает мое запястье и притягивает к себе. Я вдруг чувствую жар его сильного тела, но это длится всего мгновение, мужчина перенаправляет меня на стул. Именно перенаправляет, не швыряет или бросает, но силой показывает мое место.
– Я облегчу тебе задачу, Татьяна. – Чертов упирается одной ладонью в спинку стула и наклоняется ко мне. – Я знаю, что ты всего лишь фиктивная жена. Лавров платил тебе, чтобы ты изображала…
– Я не брала его деньги.
– Пусть не платил. – Он усмехается, показывая, что ему плевать. – Ты страдала бесплатно…
– У меня не было выбора!
– Его и сейчас нет. – Чертов подносит ладонь к моему лицу и отбрасывает прядку волос. – С другой стороны стола лежат бумаги, которые тебе показывал Артем. Дотянись до них и подпиши.
Нет тут ни миллиметра для сопротивления. Это каток, а не человек. Он дает мне всего ничего пространства, чтобы я могла подтянуть к себе бумаги, и неотрывно смотрит, как я ищу ладонью ручку. Я наконец обхватываю ее и делаю проклятые росчерки там, где показывает Чертов. Он не отходит от меня, и его опасная близость действует лучше всяких угроз. Тут подпишешь что угодно и даже последнее отдашь.
– Что-то еще? – Я до боли упираюсь в край стола, чтобы отодвинуться от Чертова как можно дальше. – Что от меня еще надо?
– Не задавать вопросы.
– То есть я все-таки останусь в доме? Меня не отпустят?
Я запоздало прикусываю язык, и то на секунду.
– Я не могу не задавать вопросов, я
