задумчиво оглядывая своих коллег.
– И вот еще что. Я перехожу в другую газету. Конечно, с практической точки зрения «Свенска моргонпостен» и «Миллениум» не конкуренты, но я не хочу знать о содержании следующего номера ничуть не больше, чем знаю сейчас. Буквально начиная с этой секунды вы будете все решать с Малин.
– А история с Лисбет Саландер, как нам быть с ней? – поинтересовался Хенри Кортес.
– Это вам придется решать с Микаэлем. Я кое-что знаю о Саландер, но в «Свенска моргонпостен» материал не попадет.
Эрика чувствовала себя так, словно сбросила с души камень.
– Это всё, – сказала она.
Сочтя свою миссию выполненной, Бергер встала и без дальнейших комментариев направилась к себе в кабинет.
Подавленные тем, что их судьба так неожиданно и резко изменилась за столь короткое время, сотрудники «Миллениума» сидели, погруженные в молчание.
Через час Малин Эрикссон постучала в дверь кабинета Эрики.
– Послушай-ка!
– Да? – спросила Эрика.
– Сотрудники хотят кое-что тебе сказать.
– Что именно?
– Выйди к нам сюда, в гостиную.
Эрика встала и подошла к двери. Коллеги накрыли стол – торт и кофе.
– Я решил, что мы еще успеем организовать тебе настоящий праздник, – сказал Кристер Мальм. – Но пока придется ограничиться кофе с тортом.
Впервые за этот день она улыбнулась.
Глава 3
Пятница, 8 апреля – суббота, 9 апреля
Александр Залаченко очнулся восемь часов назад.
Соня Мудиг и Маркус Эрландер посетили его к семи часам вечера. Он перенес довольно сложную и многочасовую операцию, во время которой ему починили скулу и зафиксировали ее титановыми штифтами. Его голова была перебинтована так основательно, что виднелся только левый глаз. Врач объяснил, что удар топора раздробил скулу, повредил лобную кость, а также отсек бо́льшую часть ткани с правой стороны лица и деформировал глазницу.
Сильная боль донимала Залаченко. И все-таки, несмотря на значительные дозы обезболивающих средств, он сохранял относительную ясность рассудка и мог разговаривать. Однако полицейским велели его не переутомлять.
– Добрый вечер, господин Залаченко, – поздоровалась Соня Мудиг.
Она представилась сама и представила своего коллегу.
– Меня зовут Карл Аксель Бодин, – сквозь сжатые зубы процедил Залаченко. Голос его казался спокойным.
– Я знаю, кто вы. Я прочитала ваше досье в архиве СЭПО.
Соня просто закинула удочку, хотя на самом деле они пока не получили от СЭПО ни единой бумажки о Залаченко.
– Все это дела давно минувших дней, – сказал Залаченко. – Теперь я Карл Аксель Бодин.
– Как вы себя чувствуете? – продолжила Мудиг. – Вы в состоянии
