тысячи! Две тысячи драков!
Василиса повернула голову в сторону, откуда донесся голос предложившего, судя по напряженной тишине и минутному ступору аукциониста, баснословную сумму, но даже прищурившись и приложив ладонь ко лбу, ничего, кроме темного пятна, не разглядела.
– Кто предложит две тысячи пятьдесят? – очнулся аукционист. – Ну же! Никто? Две тысячи раз, две тысячи два, две тысячи три! Продано! Гражданка Иванова уходит… – небольшая заминка, и Василиса так и не услышала имя нового хозяина, поскольку оно потонуло в шуме голосов.
– На этом торги по нимфам закончились. Не забудьте заплатить! – аукционисту пришлось повысить голос. – Переходим к породистым жеребцам из Черлезии.
Василису потянули куда-то в закулисье, но она еще долго не могла проморгаться после яркого света, а потому пропустила момент, когда была возможность рассмотреть, кто ее целует.
Кстати, поцелуй вышел никаким. Смазанным, из разряда «чмок», со странным мычанием в самом завершении, словно она сопротивлялась и укусила нового хозяина за губу, а он спешно зажал себе рот рукой. Нет же, не было ничего такого! Замерла равнодушным полуслепым истуканом. А какой реакции от нее ждали? Ее только что продали. Ее, человека, продали, как породистого жеребца из Черлезии!
***
Лорд Ракон не собирался участвовать в торгах, где выставлялись нимфы. Хоть в простонародье те пользовались большой популярностью, для него проще было купить энергоемкие кристаллы и спокойно пользоваться техникой, новинки которой исправно поступали от демонов. Если уж нимфу привели на торги, значит, в ней нашли какой-то изъян. С хорошей хозяйкой не спешат расстаться. И зачем ему такая?
Интерес вызвал лишь лот номер семь, и то чисто умозрительный. Сначала Фолька зацепило дурацкое имя.
«Гражданка? Хм, весьма оригинально!»
Обычно деревенские не мудрствуют, называют всех нимф Василисами. Истинное имя эйропейцам просто не выговорить, вот и представляются жительницы Нимфеи одинаково, а тут Гражданка!
Второе, что заставило лорда Ракона удивиться – неподдельное переживание хозяина. Мальчишка вздыхал и до крови кусал губы, а когда за нимфу вступили в борьбу владельцы борделей, даже захотел снять с торгов, что было вопиющим нарушением правил. Это и повлекло за собой удаление из зала.
Герцог тоже вышел, поскольку ему было неинтересно, кому достанется нимфа. Он ее даже не разглядел – кто обращает внимание на ненужную вещь? Но мальчишка не дал уйти в комнату отдыха, где можно было спокойно дождаться торгов прислуги, вцепился в руку, повис на ней, а когда Фольк попытался стряхнуть наглеца, рухнул на колени.
– Пожалуйста! Век буду должен! Расплачусь любой работой, только прошу вас, выкупите Гражданку! Ей нельзя в бордель! Я обещал, что не позволю недостойному коснуться ее уст.
– Я, выходит, достоин?
– По вам сразу видно, что вы серьезный господин и при деньгах, – залепетал парень. В его глазах зажглась надежда.
Герцог мог бы вызвать охрану или просто переступить через
