какое-то. Вера нерешительно потопталась на свежей травке, откашлялась. Как еще обратить на себя внимание, она не знала, не кричать же ей, в самом деле? Музыка стихла.
Из беседки выплыла богиня сексуальности: длинные кудри, грудь пятого размера при тонкой талии, крутые бедра и весьма приятное лицо. И всё это было словно выставлено напоказ. На монашку она была похожа мало, скорее на восточную танцовщицу – расшитая золотом юбка с разрезами почти до талии, блестящие брюки под ней (индийские танцоры удавились бы от зависти), жилет, больше похожий на лифчик и золотое кольцо в носу. И глаза накрашены.
– Чего ты ищешь, дщерь? – поинтересовалась женщина, одетая в довольно неправедный костюм.
– Это храм? – глупо спросила Вера, моргая.
Кажется, она здорово лопухнулась. Тут, похоже, обитель гетер. Надо было выбирать этого… Шухера.
– А ты что-то хотела от благословенной Астильды? Разве тебе неизвестно, что к богине плодородия приходят днем или в полночь?
– Неизвестно, – вздохнула Вера. – Понимаете, у меня проблемы. Я ударилась головой и совершенно ничего не помню. Ни кто я, ни откуда. Думала, что в храме мне помогут.
Она уже настолько отчаялась и выбилась из сил, что сказала почти чистую правду. Женщина оглядела ее с головы до ног, а потом приблизилась и потребовала:
– Покажи, где ударилась!
Вера убрала волосы со лба, которыми прикрывала безобразную шишку.
– Ого! – выдохнула служительница богини плодородия. – Бедняжка! Совсем ничего не помнишь?
– Имя свое помню и разговаривать умею, – вздохнула Вера. – Уже радуюсь.
– Действительно, – кивнула женщина. – Одета ты странно, наверное, магичка?
– Без понятия.
– Зовут-то как?
– Вера.
– Вера… и все?
– Видимо, да.
– Негусто. Ну пойдем, просто Вера. Ты, наверное, голодная. Придумаем, что с тобой делать. А ушки, я смотрю, у тебя проколоты… Замужем?
– Нет.
– Поня-я-ятно…
Девушка проследовала за новой знакомой в храм, только зашли они не в высокие двери, а с заднего хода. Здесь было что-то типа маленькой столовой с тремя квадратными столами – почти как в земных монастырях. Веру усадили на стул, поставили перед ней деревянную миску с желтой кашей и чашку с каким-то ягодным напитком.
– Так ты ничего не помнишь? – присела напротив нее служительница.
– Совсем ничего.
– А сколько тебе лет?
– Тридцать.
– Однако! – брови женщины (кстати, неухоженные, густые и ассиметричные) взлетели. – А выглядишь гораздо моложе! Ты точно не магичка?
– Понятия не имею. Было бы неплохо, конечно, – усмехнулась Вера, запивая невкусную кашу кислым морсом.
– Руки у тебя нежные, без мозолей, ногти гладкие, волосы блестят… Уши, опять же, проколоты. Ты,
