Скрижали с изнанки,хватайся за зонтик
и следуй за тучей,
готовься промокнуть
в обычных сапожках
от слёзных историй
махрово-дремучей
избушки куриной,
чья правда – не в ножках!
вернёшься – прикинусь:
не знаю, как прежде,
что знаешь чуть больше,
чем знают другие, —
банально и пошло:
зеваке-невежде
понятно, откуда
поступки благие,
а пару вопросов
и вздохи ответом
оставим для дыма
двадцатой из пачки —
закуской к предлогу
напиться рассветом,
не тронув Мартини
из древней заначки, —
куда же уж ближе? —
гарцуя без маски,
мы – клоны друг друга,
но горе – невесте:
у старой избушки
украли те сказки,
в которых мы жили
не рядом, но вместе.
Лассо
я – вспышка дхарм, с кем встретилась в тебе?
хурма ума – не сахарный характер,
ползёт туман охранником к Арахне,
порталом – храм – в заоблачный Тибет, —
мертвецкий шарм у лондонской Тюссо!
сомнёт цветы колёсико Сансары,
но кто же ты, не избранный в корсары,
на вспышку дхарм набросивший лассо?
1 000 и 1 день
Спрячу горе-часы,
Солнце смотрит в глаза:
Сколько выжженных дней
в сердце засух бредём?
Снимешь с книги печать —
громом вскрикнет гроза,
Пару строчек – сейчас,
дальше – вместе с дождём.
Эту тысячу дней
только снами жила,
Слишком поздно делить
радость яви на три:
В сферах гиблых пустынь
нежность крыльям мила,
Можешь смело мечтать,
вспыхнув искрой внутри.
Ветер чертит в песках
знаки дерзкой любви,
Эта тысяча дней
зрела сладким вином,
Выцвел прежний шаблон —
новым взглядом взорви,
Видишь, наше кино
крутят в мире ином!
Мигом смолкли часы —
выдан знойный секрет!
Сколько выжженных дней
в сердце засух бредём?
Снята с книги печать —
с этой даты… нас нет,
Пару строчек – с тобой,
дальше – вместе с дождём.
С Богом!
Карма – прочный канат,
Горечь свяжет язык,
Сердце – тайный банкрот…
Звёзды включишь вдоль-над…
Сонник – в руки, и – к…
Солнцем лечат не от…
Крылья – цвета
