Боюсь до ужаса что он сейчас зажмет мне живот своими лапами, как-то навредит ребеночку… или мне! И мне жутко от этого… Но Сергей не собирается пока что делать больно мне и малышу.
– А ты еще хитрее, чем я думал! – нагнулся ко мне и рычит в ухо.
А у меня мурашки бегут по позвоночнику от этого его утробного рыка.
– Хитрая, коварная лиса! – поглаживает отросший животик через ткань больничной пижамы.
А я поймана в плен его глаз, прищуренных и очень опасных, его рук, его запаха.
– Специально сюда из своей сраной больницы перебралась, потому что узнала, что у Миши аппендицит! – вдыхает запах с моих волос.
А у меня связки голосовые парализовало. Ни ответить, не возразить не могу. Стою вся, натянутая как струна.
– Подружилась с ним, чтобы в моих глазах выглядеть еще лучше!
Шевеление пальцами. Порхание и поглаживание живота. Будто оторваться он не может. Ртом несет дикую грубую несусветную чушь, но тело его реагирует на малыша в животе совсем по-другому. Движения его нежные и осторожные. Он едва касается, будто знакомится с собственным маленьким чудом. Еще бы и рот свой держал на замке хоть через раз, цены бы ему не было:
– Думала, раз у Маленыпроконало с Мишей, то и у тебя с вот этим вот проконает?
Еще одно поглаживание. Я ему сейчас в лоб дам! Ну как так можно? От живота он явно оторваться не может. Смотрит так, будто сейчас упадет на колени и… поцелует
– Мне вот это не нужно! У меня уже есть один сын! И одна нахлебница! И больше мне не… Черт, Марьяна, что это?!
Я глазам своим не верю. Астафьев опускается передо мной на колени!!! Не отпуская моего живота, он внимательно всматривается через ткань, а потом, будто хочет слегка приподнять ее.
– Что. Вы. Делаете? – выдавливаю я наконец из себя.
– Молчи!!! – грозно умоляет меня Сергей.
Поднимает ткань совсем немного и носом упирается в натянутую, будто на арбузик кожу. Шумно вдыхает запах. Явно через силу опускает край футболки, мотает головой.
– Змея!!! От тебя молоком пахнет! Ты знала, что я приду и…
– И облилась молоком, – хмыкаю я, чувствуя себя участником театра абсурда. – Мне же больше делать не…
– Заткнись уже! – поднимается Сергей с колен, но животик продолжает держать и наглаживать. – Так вот, слушай сюда внимательно: МЕНЯ. ЭТИМ. НЕ ПРОНЯТЬ!!!
– Папа!!! – бежит Миша обратно к нам. – Ты почему Марьяне животик гладишь? У нее твой ребенок внутри? У меня братик будет?
Миша с щенячьим детским восторгом, наивностью и непосредственностью заглядывает в глаза этого каменного чудовища.
– Или сестренка? Я бы так хотел, чтобы у меня был братик, папа! Ну, скажи, что у Марьяны твой ребенок!!! Марьяна такая хорошая!!! И добрая!!! Играла со мной! Занималась математикой! Папа!!! ДАВАЙ ВОЗЬМЕМ ЕЕ К НАМ!!! И РЕБЕНКА ЕЕ ТОЖЕ! ВЕДЬ ОНА НРАВИТСЯ ТЕБЕ! Я ВИДЕЛ, КАК ТЫ РЕБЕНКА В ЖИВОТИКЕ ГЛАДИЛ! ЭТО ЖЕ ТВОЙ СЫН, ДА, ПАПА
?!
Глава
