одни мы тут остались, а сам ускакал на юг, к королю. А тут остался его прихвостень. Да вон он, разгуливает по стене тетеревом, весь из себя такой, красуется, – Исгерд указала деревянной ложкой в распахнутое окно, – Брендан Нье'Риган его звать, и наша дурочка Айслуд уже на него глаз положила. Сказала, что ей всё едино, что Олруды, что Риганы, потому как она всё равно рабыня. Как бы в постель к нему уже не залезла! А он может натешится с ней, да потом кишки ей выпустит, хотя… командор Грир сказал, что никого не тронут в замке, если ярл присягнёт королю. Что король справедлив и милосерден. Вот мы тут и ждём, как там всё обернётся. Да сказано готовить еды впрок, будет пир, и вроде как сам король сюда пожалует, так что нечего тут топтаться, – рыкнула она на своих помощниц, слушавших этот рассказ по пятому разу. – Рыбу чистите! Боги великие да защитят Олруд от всех напастей, и вразумят нашего ярла! Нам всё одно, на кого работать, лишь бы обошлось без бойни. А этот тетерев притащил святого отца, и тот поведал, что со всех, кто обратится к истинному богу, снимут рабские ошейники. Да вон он всё ещё бормочет что-то на стене.
Исгерд снова махнула ложкой. Святой отец в коричневой рясе стоял на площадке перед башней и что-то рассказывал собравшимся вокруг. В одной руке он держал хольмгрег с солнцем, а в другой – свиток и так истово размахивал руками, будто ветреная мельница крыльями. А Олинн подумала, что ведь, и правда, работают на кухне и по хозяйству сплошь трэлы* – рабы ярла. Кого с юга пригнали, кого с востока, а кто сам продался в рабство за долги. Им без разницы, каким хозяевам прислуживать. Так что не удивительно, что никто тут не горюет о поражении. А уж рабы-южане, те и вовсе рады-радёхоньки и все собрались подле святого отца. Для них король – освободитель.
Но больше всего её ужаснуло другое. Захватчики пришли через тайный ход с реки, через тот самый, которым и она поднималась наверх. Неужели она не заперла дверь?! Заперла ведь! Нижнюю дверь заперла, а верхняя так и была открыта. Но старший хирдман следил за всем, как же так? И почему она была открыта?
В суматохе тех событий она совсем об этом забыла, а ведь надо было про это сказать!
И нехорошее предчувствие снова шевельнулось в груди. Неужели кто-то видел, как она зашла в ту дверь с реки? А что, если это твари с болот, которых наслала колдунья? Если они могли увидеть… Они хоть и звери, но ведь и не совсем звери… Они могли донести своей хозяйке или хозяину… А это значит, что, может, она стала причиной того, что замок пал?!
– На, хлебни немного, – Ульре протянула ей кружку, и Олинн жадно отпила.
Горячий хмельной напиток покатился по горлу, и она закашлялась.
– Ладно, хватить тут вздыхать, – буркнула Ульре, – уж постарайтесь новых хозяев не гневить, да поменьше болтайте. А ты пошли со мной, дел у нас и впрямь полно, в гору некогда глянуть, а уж ночь скоро.
Всех мужчин отправили под замок, и в крепости свободно могли ходить только женщины, дети и старики. Ульре сказала, что и Торвальд вернулся, и что он тоже со всеми сидит в
