«удобствами», улыбнулся и подумал: «Всё в жизни повторяется». Затем он нашёл Сангородского и получил у него разрешение продолжать поездку в вагоне санвзвода. Правда, политрук Клименко возражал против такого нарушения порядка, но после короткого разговора с Сангородским согласился.
Обыкновенные товарные вагоны-теплушки к большой скорости, с которой двигался эшелон, были явно не приспособлены. Всех лежавших на нарах кидало и сильно подбрасывало в стороны. Если на молодёжь эта тряска особого впечатления не производила, и они спали спокойным сном, то пожилые врачи и некоторых медсёстры в течение всей ночи не сомкнули глаз. Остановка эшелона давала относительный покой, и поэтому все эти «старички», как их в шутку называли более молодые коллеги, сейчас наслаждались отдыхом.
После утреннего туалета по настоянию политрука Клименко медсанбат был построен перед своими вагонами, и он, якобы по поручению командира батальона, а как впоследствии выяснилось, по своей инициативе, произвёл проверку личного состава. В результате выяснилось, что не хватает нескольких санитаров и комиссара Барабешкина. Чтобы как-то оправдать отсутствие последнего, Клименко заявил, что комиссар, очевидно, остался, чтобы разыскать отставших санитаров. При этом заявлении Сангородский не мог удержать лёгкого смешка, замеченного многими врачами.
После Клименко выступил внезапно появившийся командир санбата Краснопеев. Он важным голосом и строгим тоном заявил, что всех отставших с этого момента он будет считать дезертирами и предавать суду военного трибунала. Затем он приказал медсанбатовцем разойтись строго по тем вагонам, в которых размещены их подразделения, а старшинам на каждой остановке делать поимённую перекличку и докладывать о её результатах ему.
После завтрака все должны были занять места в своих вагонах: ожидалось, что эшелон тронется в самое ближайшее время, но на самом деле он простоял здесь ещё часа два.
Заметив скопление поездов на этой маленькой станции, местные жители, главным образом, женщины, бросились к вагонам, чтобы продать, а то и просто отдать кое-что из продуктов, бойцам, едущим на фронт, ведь в середине лета в садах и огородах поспевало много разных овощей и фруктов. Купив большую корзину клубники и ведро огурцов, Перов и Алёшкин принялись угощать этими припасами всех знакомых и незнакомых. Около вагонов открылся настоящий базар, и как-то никто не обратил внимания, что подошёл последний эшелон дивизии, а с ним приехали отставшие санитары и комиссар батальона Барабешкин. О его прибытии узнали очень скоро: не успел он выскочить из вагона, как уже стал слышен его резкий требовательный голос:
– А ну, разойдитесь! Прекратить немедленно это безобразие! Кто разрешил? Вы что, хотите демаскировать эшелоны? Хотите под новую бомбёжку попасть? Немедленно по вагонам!
После этих криков люди стали со страхом поглядывать на ясное небо и торопливо залезать в вагоны. У многих в душе шевельнулось гадливое чувство страха. И е�
