Цирк. Татьяна Мамаева

      Где-то хрустнула ветка, заставив её вздрогнуть. Мне казалось, что туману удалось проникнуть в мою голову, потому что я стоял перед ней, как истукан, лишь с одной мыслью в голове: «Я не собираюсь её тут оставлять одну», способность разумно мыслить была выжжена из меня паникой в её глазах.

      Сухие листья зашелестели под нашими ногами, сдаваясь натиску ветра, принесшего с собой переливы тихой музыки. В воздухе повис запах сладкой ваты и попкорна.

      – Слишком поздно, – прошипела она сквозь зубы, ломая руки. – Кто тебя просил идти за мной?!

      – Откуда звучит эта музыка? – спросил я, пробираясь сквозь заросли кустов.

      Туман рассеялся передо мной, открывая моим глазам невероятный вид. Над нами нависали высокие арочные ворота, на дуге которых висела яркая вывеска с изображением смеющегося клоуна.

      – Я не знал, что к нам приехал цирк.

      Запястье моей левой руки обожгла острая боль. Потянув рукава своей рубашки, я увидел красное клеймо, появившееся на коже. Я скривился от боли, пытаясь дотронуться до него.

      – Что это?

      – Твой билет, – глухо отозвалась девушка, в её глазах застыли слёзы. – Мне очень жаль.

      – Что значит – тебе жаль? – Мой голос начал дрожать. – Что происходит?

      Позади нас заговорила листва, послышался надвигающийся шепот. Она подскочила, и схватив меня за руку, потащила к воротам, одновременно давая инструкции, которые я был не в силах понять.

      – Не прикасайся к еде и к напиткам, ни с кем не разговаривай, и, ради Бога, ничего не трогай.

      Наверное, если бы она в тот момент сказала мне отжаться сотню раз, я в ту же секунду повалился бы на землю выполнять это указание, заразившись её страхом.

      На первый взгляд, мне показалось, что в этом месте кипит жизнь. Голоса детей, гул игровых автоматов, и веселая музыка, льющаяся из колонок. Через несколько дней, я научился улавливать главное во всем этом шуме – отсутствие искреннего смеха, и редкий плач, резко заканчивающийся до того, как он успевал переходить в рыдание. Работали здесь мужчины, одетые в длинные парадные пиджаки, черные брюки и высокие шляпы, напоминающие цилиндры. Их глаза всегда оказывались в тени небольшого козырька, а бледные губы были вытянуты в улыбку. Их всех объединяли общие черты лица: высокие, острые скулы, крючковатый нос и впалые щёки, подчеркивающие болезненную худобу. Цвет пиджака определял род их деятельности.