нельзя сладкое, но в парке папа позволяет немного сахарной ваты. Поедем с нами? Папа и тебе разрешит поесть вату! Или у тебя нет папы?
Дымка теряется, и я решаю взять ситуацию под свой контроль. Важно показать, что я не пытаюсь манипулировать дочерью, чтобы Дымка не собрала вещи и не сбежала домой первым же рейсом.
– Ась, тётя Таня уже взрослая, и ей совсем не интересны парки аттракционов… Давай, мы отвезём её домой, а потом поедем гулять? Нам не стоит терять время, ведь тебе ещё нужно успеть покушать перед приёмом препаратов.
– Тётя Таня не против поехать в парк аттракционов! – вдруг заявляет Дымка, чем вводит меня в ступор, ведь я думал, что она хочет как можно быстрее сбежать из нашей компании. – Вот только мне ещё нужно успеть заехать в магазин, чтобы купить продукты и постельное бельё…
Она напряжённо думает о чём-то.
– Я организую всё. Тебе привезут всё самое лучшее! – произношу с надеждой в голосе, не веря, что проведу немного времени с Дымкой после нашего расставания. И я надеюсь, что эта прогулка не будет похожа на войну, кипящую между нами.
– Спасибо, но мне ничего не нужно, Багрянский… Ладно, мы можем прокатиться и поесть сахарную вату. А потом отвезёте меня домой и поедите отдыхать.
– Ура! Втроём будет веселее, – радуется Ася.
Моя дочь привыкла к нянькам, и я надеюсь, что ничего такого не случится, если она проведёт немного времени вместе с Таней… Вряд ли она привяжется к той и будет тянуться к ней, как к матери, ведь она и мать никогда не видела.
Мысленно возвращаюсь в прошлое, когда Ася появилась на свет.
– Что это такое, Багрянский? – противный визг разрезал барабанные перепонки, прорываясь сквозь темноту.
Я включил свет и сделал шаг вперёд.
Аня сидела на стуле посреди комнаты, связанная по рукам и ногам. Ребята не позаботились о том, чтобы заклеить ей рот…
А зря.
– Вместо того чтобы встречать меня из роддома с цветами и воздушными шариками, ты приказываешь своим головорезам притащить меня сюда? – заверещала истеричка, глядя на меня так, словно я ей что-то должен.
– Ты пыталась убить собственного ребёнка… – я достал пистолет и навёл его на Аню. Медленно снял с предохранителя, устремляя взгляд на Гадюку, испортившую мою жизнь.
– Ты в своём уме? Она мешала мне спать своим ором… Я не просила приносить её в палату… Я положила на неё подушку, чтобы не слышать вопли… Я не пыталась её убить.
Палец дрожал, и я почти готов был нажать на спусковой крючок. Вот только пристально глядя на тварь, я видел в ней до боли знакомые черты любимой женщины, и рука не поднималась сделать это… В отголосках сознания бился голос Тани, молящей не трогать её сестру. Я знал, что она никогда не простит меня, если узнает, что жизнь её сестры оборвалась пулей, выпущенной из моего пистолета. Знал и то, что однажды дочь может узнать об этом и возненавидит меня… Я струсил.
– Тебе нет оправдания, знаешь ведь…
