в наш вагон?
– Да. Иначе мне пришлось бы сидеть на лавочке вместе с коммивояжерами, между болтающейся дверцей и уборной.
Хэмблдон тихо рассмеялся.
– Да уж, – согласился он, – чудики – компания далеко не худшая.
– Но я не говорил…
– Даже если бы сказали, меня бы это не удивило. Актеры – сомнительные типы.
– Последний человек, от которого я это слышал, был актером – и убийцей, – заметил высокий мужчина.
– Правда? – Хэмблдон откинул голову. – Вы случайно не о Феликсе Гарднере?
– О нем. Но как вы…
– Теперь я знаю, кто вы такой. Ну конечно! Как глупо с моей стороны! Ваши фотографии были во всех газетах. А я все думаю, где я вас видел?
Его собеседник покосился на Сьюзен Макс. Она мирно дремала, уткнувшись тройным подбородком в воротник. Ее тело ритмично покачивалось в такт движению поезда.
– Ей известно, кто я, – сообщил высокий мужчина, – но я попросил меня не выдавать. У меня отпуск.
– Я мог бы догадаться по вашей фамилии. Все-таки память – ненадежная штука. И потом, без ваших, так сказать, регалий…
– Ну да. Меня неправильно записали в списке пассажиров.
– В любом случае это очень интересно. Не бойтесь, я вас не выдам.
– Спасибо. После Миддлтона наши пути разойдутся. Я останусь на пару дней, чтобы осмотреться и сходить на ваш спектакль, а потом отправлюсь на Южный остров.
– Может быть, еще встретимся, – сказал Хэмблдон.
– Надеюсь, – сердечно ответил его собеседник.
Оба дружелюбно улыбнулись и после неловкой паузы откинулись на свои места.
Поезд с грохотом летел по рельсам и все больше ускорял ход. «Ход-вперед, ход-вперед» – лихорадочно отстукивали колеса, словно им наскучила вся эта поездка. По вагону прошел проводник и погасил лампы. После этого бледные лица пассажиров стали еще мертвенней и неподвижней. В воздухе висел запах табачного дыма. Все выглядело затхлым и унылым. Шум состава перекрыл хриплый смех мисс Валери Гэйнс, упивавшейся остроумием мистера Ливерсиджа. Потом она встала с места – немного мешковатая в своем меховом пальто – и двинулась по узкому проходу. Покачиваясь и хватаясь за спинки сидений, она споткнулась и упала на колени Джорджа Мэйсона. Тот безразлично пошлепал ее по спине и скорчил гримасу Гаскойну, который пробормотал что-то вроде: «Дитя природы». Мисс Гэйнс взвизгнула и вскочила на ноги. Проходя мимо Хэмблдона и высокого мужчины, она остановилась и сказала:
– Я иду в спальное купе. Здесь это «люксом» называют. Боже, что за поезд!
Пошатываясь, девушка пошла дальше. Когда она открыла дверь, в вагон хлынул железный грохот и лязг колес. С улицы ворвался влажный ночной воздух с едким запахом дыма. Какое-то время девушка возилась с дверью, стараясь закрыть ее с внешней стороны. Они увидели, как мисс Валери маячит за матовой панелью, борясь с ветром. Потом Хэмблдон встал, захлопнул
