это значит, что кто-то знал, что я сегодня буду здесь, и попытался мне помешать встретиться с вами. Кроме нас троих, в лимузине был только охранник, которого я приложил. В любом случае оставаться здесь опасно. И вам и мне, – ответил Генри за начальника охраны.
Словно в ответ на его слова, из соседней комнаты послышался звон разбитого стекла и истошный крик Натали. В следующую секунду Генри уже вышиб дверь и кубарем влетел в комнату. По пятам за ним мчался начальник охраны.
Картина, открывшаяся глазам ворвавшихся, могла вселить ужас. За разбитым окном кабинета завис лёгкий глидер, из распахнутой дверцы которого высовывался ствол лучевого ружья. По полу кабинета, визжа и рыча, как стая разъяренных кошек, каталась куча народу. Извернувшись на пятой точке, Генри с ходу выстрелил в глидер. Что-то хлопнуло, задымилось, и лёгкая машина стремительно рухнула вниз.
Вскочив на ноги, Генри метнулся к мешанине тел и, перехватив руку со стилетом, одним движением сломал её. В ответ раздался вопль боли, и куча распалась на три отдельных составляющих.
Второй нападавший сунул руку под куртку, но Генри оказался быстрее. Недолго думая, он пнул стоявшего на коленях бандита в голову. Охнув, тот мешком повалился на ковёр и, дёрнувшись, затих.
Однорукий попытался было проскочить к окну, но был моментально скручен начальником охраны. Раздался очередной хруст, и однорукий превратился в безрукого.
Отскочившая в сторону Натали замерла у стены в воинственной позе, не обращая внимания на разорванную почти до пояса юбку.
– С вами всё в порядке? – спросил Генри, за что получил возмущённый взгляд и презрительное фырканье. – Значит, в порядке, – констатировал он, разворачиваясь к пленнику.
Задержанного уже поставили на ноги и приводили в чувство, хлопая по щекам. Застонав, тот попытался пошевелиться и снова вскрикнул. Несмотря на переломы, ему надели наручники.
– Ну и как это всё понимать? – устало спросил Генри, подойдя к пленнику.
– Тебя это не касается. Ты здесь вообще лишний, – простонал тот.
– А кого касается? – задал Генри следующий вопрос.
– Только этой семейки.
– Продолжай, – подбодрил Генри пленника.
– Ничего больше не скажу, – неожиданно решил проявить характер пленник.
– Глупо, – мрачно отозвался Генри, – очень глупо. Дело в том, что своими выходками вы испортили мне настроение.
А когда мне портят настроение, я становлюсь очень опасным, особенно с утра. Сейчас они все выйдут, и я начну отрабатывать на тебе приёмы, которым меня учили на службе. Ты ведь знаешь, кто я такой?
Побледнев, пленник судорожно кивнул.
– Хорошо, – кивнул Генри, – значит, ты хорошо понимаешь, что после нашего спарринга ты будешь не просто телом, а куском парного мяса с бойни. Ты этого хочешь?
Уже белый до синевы пленник отчаянно замотал головой.
– Тогда начинай говорить. И учти, я не люблю долго ждать. У тебя ровно три секунды. Раз,
