ей и вправду нужнее.
Успокаивало лишь то, что Вика без газа не останется. Судя по крутой тачке, деньжата у нее водятся. Смотается до райцентра – не развалится.
Антошка ей, если что другой привезет. Вон, как в любезностях перед блондиночкой рассыпается, помощь свою предлагает и на ножки ее стройные слюной капает.
Забрав свой честно отвоеванный у вредной блондинки баллон, я накупил в магазине продуктов и отправился к деду Никифору.
– Ну и чего ты приперся. Дома тебе не сиделось? – как всегда, с порога заворчал на меня дед.
Старик оглядел пакеты с продуктами и недовольно насупил кустистые брови.
– Опять деньги переводишь! Сколько тебе говорить – я не бедный. Все у меня есть. И хлеб, и молоко, и сало.
– Так пусть еще будет.
Не спрашивая разрешения, я шагнул в просторные сенцы и принялся выгружать продукты в старый, но еще живой холодильник.
Дед, странное дело, спорить не стал, только покачал головой, мол, «дурачок ты Димка, что с тебя взять» и пошлепал старыми тапками к плите, ставить чайник.
Никифор Петрович, пожалуй, единственный человек с кем я в последние годы общаюсь от души искренне, почти по-дружески.
Почему почти?
Потому что характер у деда не сахар и друзья ему принципиально не нужны. Я для него внучок, которого учить уму разуму надо, да по шее давать, если накосячу по глупости.
– Слыхал, у тебя соседка объявилась? – уже за чашкой чая поинтересовался дед.
Откуда он узнает самые последние новости, если живет на самом отшибе села у кромки старого леса – не понятно.
– Ну, да, – кивнул я, – Фифа городская. Не очень приятная особа.
– Ты гонор-то поумерь! – внезапно прикрикнул дед на меня, чем вызвал, по меньшей мере, недоумение, – Девка сирота. Ежели в отчий дом вернулась, знать, ей податься некуда.
– Да, что ты, дед, – махнул я рукой, – У нее там у двора тачка стоит за три ляма, а ты…
– Я тебе говорю! – пристукнул кулаком по столу дед, – Я Викуську с детства малой помню. Хорошая девчушка, добрая. И мать ее покойницу хорошо знал, бабку их.
– Это случаем не та бабка, пот которой ты до сих пор убиваешься?
– Поговори мне тут, – напустил на себя важный вид дед Никифор, – Бабка у Викуськи была – королевишна. У них это семейное. Порода. Все при них: и ум, и красота, и достоинство. Ты бы пригляделся к соседке – она девка незамужняя.
– И откуда ты все знаешь?
Дед в ответ только фыркнул:
– От верблюда. А ты если, будешь клювом щелкать, то, как и я, на всю жизнь бирюком останешься.
– А ты, стало быть, прощелкал в свое время, – не удержался от подкола я.
– Дураком был, прям как ты!– поучительно ткнул пальцем старик, – Вот и остался один на старости лет, а был поумнее сейчас бы правнуков нянчил.
– Я жениться не хочу. Была у меня жена и к чему это привело.
– Так-то
