взялась за работу. Испортить дорогую, в том числе и в историческом плане вещь было бы непростительно, к тому же время для этого находилось только после школы – поэтому дело продвигалось медленно.
– Ну как? Получается? – заглядывая ко мне после рабочего дня, обычно спрашивал Сергей Михалыч.
Заказчик уже давно утратил остатки терпения в ожидании своего раритета, но меня никто не торопил.
– Хорошо! Вот, что значит папина дочка! – одобрительно цокал языком мастер и шёл домой.
А я оставалась возиться с деревом, представляя себе то, как бы отец выполнял тот или иной элемент, как бы он его "состарил", как бы полировали его чуткие пальцы каждый завиток.
И вот настал тот вечер, когда реставрация была завершена. На мой взгляд получилось отлично. Найти "вставыши" можно было лишь при условии, что ты знаешь, где они заняли своё место.
– Неужели это сделали мои руки? – думала я, ещё раз оглаживая раму, пытаясь нащупать места стыка, – Папка, ты бы мной гордился.
В этот момент неожиданно показалось, что моё собственное отражение в зеркальной глади слегка подёрнулось пеленой. Придерживая зеркало одной рукой, я другой попыталась отереть затуманенные подступившими слезами глаза, решив, что причина наваждения именно в этом.
Однако "стереть" морок так и не получалось. Более того, сквозь завесу дымки на моих изумлённых глазах отчётливо проступал длинный, ярко освещённый коридор с блестящим светлым каменным полом, не имеющий ничего общего с окружавшей меня мастерской.
Я даже неуверенно оглянулась назад и в ту же секунду, не успев ни осознать, ни особо испугаться происходящего, потеряла сознание.
***
Очнулась в какой-то странной больнице. То, что это именно лазарет – было понятно по характерному запаху и обстановке помещения.
Длинная комната со светлыми стенами, простенькими полотняными занавесками и деревянным полом. Несколько низких, аккуратно заправленных кроватей, из которых занята только одна. Мной.
– Что за провинциальный антураж, и как я сюда вообще попала? – думала я, ощупывая голову и нудно саднившие шею и грудь.
То, что падала в обморок я всего лишь с высоты собственного роста – помнила совершенно точно. Иначе говоря, в больницу, теоретически, могла и угодить, но то, чтобы где-то ещё сохранилась подобная обстановка – было совершенно невероятно и объяснения не имело.
Опять же травмы. Ладно ещё голова – бог его знает, может за спиной неудачно находился какой-нибудь острый угол. А при чём тут шея и грудь?
Судорожно соображая, что вообще происходит, попыталась приподняться на постели. В этот момент явственно почувствовала, как по спине легла тяжёлая коса.
– Мама! – пискнула я, боясь пошевелиться и проверить собственную догадку.
Медленно опустила взгляд вниз. Нет, руки – явно мои, ноги – вроде, тоже.
– Родинка!
