не стоит столько есть, – не выдержала Эмма. – Тяжесть в желудке и сонливость – совсем не то, что нам нужно.
– Верно, – согласилась леди Дракхайн, взяла куриную ножку своей лапищей и засунула ее под ткань, укрывающую лицо. – Нам нужны силы для победы. Хороший аппетит – вот мой главный талант.
– Если вы сожрете целого барана, это, несомненно, впечатлит принца, – съязвила Эмма.
– Отличная идея для творческого конкурса! – подхватила, ничуть не обидевшись, Бригитта. – Барана мне не осилить, но, допустим, гуся…
Она умолкла, а потом из-под цветохрона показалась обглоданная куриная кость. Кинув ее на тарелку, Бригитта взяла помидор.
Эта невеста словно специально издевалась над ней! Эмма отвела взгляд, погоняла по тарелке горошину, но в горле словно стоял ком из отчаяния и безнадеги. А Бригитте хоть бы хны. Тарелка перед ней пустела, а под цветохроном методично исчезала еда. Словно там какая-то пропасть.
Нельзя не признать, это интриговало.
Эмма наколола горошину и медленно поднесла ко рту. Прожевала ее, не почувствовав вкуса. Итак, у невесты есть одно несомненное достоинство – таинственность. Эмма окинула взглядом длинный стол, за которым ужинали невесты и менталистки. Пока остальные девушки старательно выпячивали внешние достоинства, ее подопечная хранила свои сомнительные прелести от любопытных взглядов.
Бригитта скромная. Еще один плюс.
В гостиной Эмма пыталась ментально прощупать леди Дракхайн, чтобы понять, что она из себя представляет, но наткнулась на такую прочную броню, которую сложно было ожидать у молодой невинной девушки. Ее аура оказалась абсолютно стандартной, но при этом не поддающейся стороннему влиянию. Такое бывает. Щит мог выработаться от постоянных обид. Надо быть с ней мягче, и, может, удастся подобрать ключик.
Нахмурив брови, Эмма вспоминала, как расположить к себе человека после психотравмы – такой вопрос попался ей на экзамене. Три основных направления действий: искренний интерес, совместное времяпровождение, физический контакт.
Она положила руку на бедро Бригитты и сразу почувствовала, как та напряглась. Мышцы под ладонью Эммы, и без того внушительные, окаменели.
– Знаете, Бригитта, – прошептала Эмма, поглаживая ее ногу, – я думаю, у вас и вправду есть шанс.
Бригитта покосилась на ее руку и громко сглотнула.
– Все эти девушки, при кажущейся красоте, одинаковы, – Эмма обвела взглядом сидящих за столом невест и едва не прикусила язык от такого бессовестного вранья. – А вы – совершенно особенная. Вы – дитя гор, вы следуете традициям, у вас есть корни, и сами вы – словно сильное дерево, готовое дать плоды.
Бригитта поперхнулась и закашлялась.
– Да-да, это немаловажно при выборе невесты, – продолжила Эмма, похлопав девушку по спине. И мать честная, что это была за спина! – Посмотрите на своих соперниц. Тощие, хрупкие, болезненно бледные. Вон у той шатенки в конце стола такие узкие бедра, вы видели? Вряд ли она сможет родить больше
