деле! – покачали головой люди, к котором уже спешили бы санитары, если бы телефон не остался на дне пакета. – Имя богатырское должно страх на врага наводить! Ужас! Чтобы враги при звуке имени сами разбегались! У всех богатырей имена есть!
– Пофигу, – чихнула я, не чая как быстро ускакать отсюда. И, главное! Не забыть пакеты!
– Доброжир! – предложили мне имя.
– Я что? Слишком толстая? – возмутилась я, отметая вариант. Но варианты, видимо, были заготовлены. И посыпались, как из рога изобилия.
– Путятя! – немилосердно предложили мне.
Мне казалось, что враги уже упали на колени, обняли друг друга и делают общественный туалет от смеха.
– Едет Путятя! А что? Грозно звучит! – спорил мужик один. Я его запомнила. «Путите Путятю!», – требую я, вежливо стуча в ворота богатырским мечом. А оттуда: «Не путю!». «Отпутите Путятю!», – умоляю я врагов, глядя на них глазами голодного котика.
– Ослябля! – выкрикнули из толпы. – У нас еще не занято! Или занято! Но не сильно прославлено!
Мне начинало нравится имя Путятя! А что? Отличное имя!
– Хорошее имя, Ослябля! – поддержали сволочи.
– А может, с Кощеем что-то связано! Чтобы уже трепетал! Кощедох! –выкрикнула какая-то девица. – Кощебей! Кощебол!
«Ну ты и Кощебол!», – как бы восхищаются мной. Но я то знаю. Идея неожиданно всем понравилась. «Кощебой», «Верникощей», «Кощегрыз»…
– Я что его? Есть еду? – возмутилась я, пытаясь отмахнуться от добрых людей примотанным ко мне мечом.
– Кощесмерт! – тут же предложили мне. – Кощевал! Кощеплен!
– Вы еще Кощежопом назовите! – крикнула я, мечтая выбраться отсюда поскорее. Я пыталась объяснить, что меня не тянет на подвиги. Скорее, наоборот. И прославиться я не желаю.
– Кощежоп? – переглянулись люди, задумавшись. – А что? Звучит! Пусть знает, окаянный, что его ждет при встрече с тобой, богатырь ты наш славный! Пусть знает, как девиц похищать!
– Да вы что! Я же пошутила! – возмутилась я, в надежде, что не поздно. Но мне уже несли огромный щит с новым именем.
– Ой, Кощежопушка наш, родненький! Спаси нас! – заныл мужик, падая ниц.
– Он как бы по девицам, насколько я поняла, – пыталась я утешить страдальца, как могла. Это сон! Нужно просто взять и проснуться! Делов-то! Просто проснуться!
– Эх, раз судьба тебя нам послала, то, видать, так надобно! Не посрами честь богатырскую! – пафосно кланялись мне.
– Вот посрамлю, как могу! – огрызалась я, понимая, что зря не любила позу наездницы.
Коня выводили под уздцы, а он медленно перебирал копытами. Видимо, в этом мы с ним были схожи. На подвиги он не стремился.
– Это – лучший богатырский конь! Скачет – быстрее ветра! В бой первый бросается! – инструктировали меня. Конь посмотрел на меня и намекнул, что в нем только одна лошадиная сила. – Наречешь его именем славным!
– Пакеты! – запереживала я, вспомнив
