У них брат с сестрой могут всю жизнь не разговаривать. Нисим, что ты наделал? Зачем ты тогда упал на эту проститутку, ее мать? –Раиса стащила с головы платок, закрыла им лицо и горько зарыдала.
– Не смейте оскорблять мою маму! – я вскочила с места.
–Сядь! –прикрикнул отец. –А ты, Раиса, прикрой рот с той стороны! А еще лучше пойти и вымой его с мылом.
–Видел, как у этой бандитки глаза загорелись? –жалобно заскулила тетка. –Она бы меня сейчас ударила бы, если бы не ты.
–Ерунду несешь, –процедил отец сквозь зубы. – Я объясню, и Маша поймет. Она моя дочь, в ней течет горская кровь. Неважно, что только наполовину. Наша кровь сильная. Так что Марья должна понимать, что мы так жили веками. Так же будут жить наши дети и внуки.
–В ней прежде всего течет русская кровь ее матери, – прошипела тетка.
Отец бросил на нее гневный взгляд, побледнел и тихо продолжил:
–Твоя мать рано умерла, Маша. Тебе тогда и восьми лет не было. Я мог сдать тебя в интернат. Никто бы и не узнал, кто я для твоей мамы. Мы ведь с ней скрывались. Никому ничего не рассказывали. Но я привёл тебя в дом своей сестры. И мы вместе с Раисой вырастили тебя.
–И твоя сестра, папа, меня каждый день попрекает куском хлеба, – я схватила кусочек хлеба с блюда, отщипнула мякоть и принялась нервно катать из нее шарики.
Раиса, которая не терпела непочтительного отношения к еде, немедленно отняла хлеб и шлепнула меня по рукам. Потом поцеловала хлеб и положила на блюдо.
–Раиса тебя любит, Маша. Но пойми: моя жена много лет живет с камнем в сердце. Потому что знает, что ты живешь у моей сестры. И твоя тетя это знает и понимает. Поэтому ей обидно, что ты не хочешь помочь семье. А ты ведь можешь. Настало время отблагодарить за всё то добро, что мы для тебя сделали.
–Да не могу так, папа! Как ты не понимаешь? – я не выдержала и расплакалась. –Ну это же дикость какая-то!
–Тогда убирайся на вокзал, где тебе и место, раз не можешь! – заорала тетка. –Слышал, Нисим, как она заговорила? Дикие мы для нее. Тоже мне принцесса Диана!
–Замолчи, Раиса! – заорал отец. – Ни на какой вокзал она не пойдет! Она моя дочь. Точно такая же, как и все остальные.
Ой ли? У отца три дочери и единственный сын. Была еще одна, самая старшая дочь Диана. С послушанием у нее было так же плохо, как и у меня, хоть в ее жилах и текла стопроцентная горская кровь. Она сначала вышла замуж за русского, своего однокурсника из мединститута, а потом погибла.
Но сводные сестры, встречаясь со мной на семейных торжествах, в лучшем случае цедили сквозь зубы: "Привет!" И быстро разбегались кто куда. Чтобы их мать, законная жена моего отца, не увидела, что они со мной общаются. Сама она даже не здоровалась со мной. Лишь злобно щурила глаза и поджимала и без того узкие губы. Единственный и самый младший папин сын Рафаэль меня ненавидел и даже не считал нужным это скрывать. Он как раз со мной активно общался, считая себя главным, после отца, конечно, мужчиной в семье. Но за столько лет я и двух добрых
