style="font-size:15px;"> Озноб внезапно сменился таким жаром, что удивительно, как это мои уши не свернулись в трубочку и не захрустели. Сердце, по-моему, вообще остановилось. Продолжалось это недолго, наверное, секунд десять, но за это время я приблизительно понял, что чувствуют люди, когда умирают. Мне не понравилось. И сразу, без предупреждения, кто-то вновь сунул меня в криогенную установку.
Лихорадка. Самая обыкновенная. Но что-то очень быстро.
И я не сказал бы, что очень вовремя.
Я проглотил тонизирующую таблетку. Подумал – и принял еще одну. Лучше мне не стало, но если организм хоть на время перестанет расклеиваться – уже хорошо. Вода поднималась, затапливая первобытный лес. Она и пахла теперь так, как положено пахнуть морской воде, загнанной в мелкую теплую лагуну: солью, водорослями и лишь немного тухлой гнилью. Море без всяких затей показывало, кто здесь главный.
Когда вода поднялась настолько, что риск распороть себе живот о какой-нибудь торчащий сук сильно уменьшился, я поплыл. Лес медленно тонул, пауки и многоножки спасались на деревьях, а по воде там и сям пробегала рябь – надо полагать, амфибии бросили отсиживаться в укромных местах и принялись охотиться. Ко мне они не приближались. Доплыву! Я твердо верил в это. Четыре километра по твердой почве уже казались мне большей проблемой, чем этот сравнительно небольшой заплыв.
Большинство людей вообще склонно предаваться розовым иллюзиям. Они приятны, а кто же не любит приятное?
Прошло какое-то время, и я начал уставать. Не очень-то легко плыть, когда одна нога не действует да еще отзывается болью при каждом движении. Мертвую древесину затопило повсеместно, из воды торчали лишь зеленые стволы древовидных хвощей и плаунов, а за ними уже желтел и круто поднимался вверх берег. Доплыву, уже гораздо увереннее подумал я. Найду промоину и вскарабкаюсь. Сил мало, но на это хватит…
Откуда-то пришла волна, меня качнуло. Полуметровый зеленый тритон вдруг выскочил из воды как ошпаренный и, запрыгнув на наклонный ствол, шустро замельтешил лапками, торопясь забраться повыше. Тритону отчаянно не хотелось быть съеденным.
Мне тоже. И когда, оглянувшись назад между двумя взмахами, я увидел, что под поверхностью мутной воды ко мне целеустремленно движется нечто большое, я не стал тратить время на осмысление, что бы это могло быть, а равно и на бестолковую суету, способную лишь взбаламутить воду. Я рванул вперед со всей скоростью, на какую только был способен, умудряясь даже подгребать сломанной конечностью. Боль в ноге сразу перестала беспокоить меня, что и неудивительно: ко мне приближался куда больший предмет для беспокойства.
Рыба из океана? Возможно. Здоровенная такая рыбина, метров пяти в длину, то ли еще панцирная, то ли уже костистая, явилась в прилив перекусить недоделанными земноводными, прячущимися от нее в поросших девонским лесом лагунах, явилась – и обнаружила меня. Более продвинутый хищник начал бы кружить возле незнакомой добычи, прикидывая, стоит ли нападать, –
