Брысь! Домой!
– Где «домой»?
– …Ты труп, Малахольный! – Теперь ударил Славик.
Небо почернело, бросилось в глаза, зазвенело в ушах. Сквозь этот звон Лёка ещё слышал щенячье «Играть!».
– «…Дурацкий Славик с компанией не явились в школу. По-моему, сегодня будет прекрасный день! Я прямо чувствую: должно случиться что-то хорошее!» Вот же неблагодарный, а? Вы посмотрите на него!
Все заржали.
Голова гудела, но рукам было легко и свободно, и небо было на месте. Лёка лежал на песке, уставившись в небо, уже нормальное, голубое. Он был свободен, его никто не держал.
– Грызть, грызть, грызть… – так и не убежали, балбесы!
Лёка чуть приподнял голову: щенки сидели у самой реки, привязанные к дереву, и грызли верёвку. Эти были рядом. Они расположились в трёх шагах от Лёки, сидели на песочке, подложив под себя школьные ранцы. Дурацкий Славик читал залитую кровью бумажку.
– «…Ты не представляешь, как без них спокойно».
Снова хохот. Лёка ещё несколько секунд соображал, пока не дошло: они читают его письмо! Читают вслух и ржут! Эти! Ржут специально, чтобы поиздеваться над ним. Чтобы рассердить, чтобы…
– Дай сюда! – Лёка сказал это на цветочном, прекрасно зная, что ничего ему Славик не отдаст. Да ещё, пожалуй, притащит завтра в школу, будет читать вслух, чтобы все смеялись. Вообще-то Лёке не важно, что они там о нём думают, тем более дураки. А всё равно было не по себе, как будто кто-то заглянул ему в голову.
– Проснулся? – дурацкий Славик заметил, что Лёка смотрит. – А мы тут читаем про жизнь замечательных людей…
Лёка молча встал. Голова ещё гудела, но стоять на ногах было можно. Эти, на песке, как будто напряглись, но никто не вскочил, все смотрели, что Лёка будет делать. Интересно им, дуракам…
Первым делом он подошёл и отвязал щенков. Витёк привстал, хотел ему помешать, но дурацкий Славик одёрнул его:
– Да всё нормально, остальное потом занесёт, я сегодня добрый! – в доказательство он побренчал мелочью в кармане. – Смотри, Малахольный, следующий дороже будет. А вот это, – он помахал окровавленным тетрадным листком, – завтра будет у твоей матери. Наверняка ей будет интересно, с кем ты переписываешься!
Они опять заржали. Им, значит, смешно.
– Им смешно! – Лёка завопил это на цветочном так, что, кажется, услышали все вокруг. От утреннего хорошего настроения не осталось и следа, он орал в неголос. Чуть не убили двоих, чтобы вытрясти из него пару монеток, – и смешно!
– Им смешно! – он вопил так, что сам чуть не оглох. – Смешно! – Зажмурился, как тогда, как давно, как в детском саду, когда ещё только тренировался говорить на цветочном. Он боялся, что его не услышат.
– Помоги!.. – Наверное, глупо бояться, ведь Волшебная девочка услышала его даже из-под земли. Уж сейчас-то должна…
– Помоги! Помоги! Помоги! – Лёка вопил, и ничего не слышал в ответ. Только щенки возились, приговаривая своё «Играть!»,
