до расслабиться. Как раз и повод есть.
– Какой? – не отрываясь от очередного отчета, уточняю без особого энтузиазма.
– Волков очередную звездочку получил, идем в бар обмывать.
– А-а-а-а… – равнодушно вздыхаю. – Это не тот случай, который стоит особого внимания. Я удивляюсь, как этот… – на миг замолкаю, подбирая красноречивые эпитеты. – Ай, ладно! – машу рукой, не желая более развивать тему. – Такими темпами он через год-полтора до генерала дослужится.
А я, мля, майорские все никак получить не могу!
– Ой, да ладно, забей! Ну, повезло мужику жениться на дочке Пахомыча. – Сашка заходит в кабинет и опускает зад на край моего стола, затем берёт в руки документ, только что составленный мной, и, пробежавшись глазами по графам, кивает, будто одобряет правильность изложения материала. – Что, прям вот так? – Еле скрывая смех, он тычет пальцем в строку с описанием внешнего вида пострадавшего. – Прям вот совсем…
– Иди ты… – беззлобно огрызаюсь, проводя раскрытой ладонью по лицу, словно это может снять накатывающее раздражение.
Выдергиваю из его рук исписанный лист и, положив на стол перед собой, припечатываю его к поверхности кулаком. Смотрю на документ невидящим взглядом, а строчки скачут, и уставшие мышцы просят лишь одного: завалиться в свою нору, шлифануть пережитый день холодненькой сорокоградусной микстурой и проспать до утра (желательно – понедельника).
– Ну так что, ты с нами? – напоминает Сашка об альтернативном способе скоротать вечер.
– Не, я пас.
Сгребаю бумаги в стопку, а в это время рабочий телефон взрывается местным вызовом, и я пятой точкой чую, что сей звонок по мою душу.
– Капитан Синица слушает! – чеканит Сашка. – Да, на месте. Хорошо, сейчас будет. – Возвращает трубку на рычаг. – Тебя начальство на ковер вызывает. – Даже по его интонации я понимаю, что дело дрянь.
Черт! Вот нафига я задержался?! Мой рабочий день закончился еще полчаса назад, но когда мы, сука, уходили с работы в положенное время? Да никогда!
– Что он хочет? – спрашиваю, не надеясь на ответ.
Синица пожимает плечами, разводя руки в стороны.
– Ёж мой зверь! – вздыхаю, убирая документы в верхний ящик стола и закрывая тот на ключ.
– Так мы тебя все же подождем, – летит мне в спину Сашкино обещание.
Не оборачиваясь, машу рукой и выхожу из кабинета. Иду по коридору, всегда заполненному снующими оперативниками, и, поднявшись на один этаж, останавливаюсь около двойных дубовых дверей в приемную начальника РУВД генерал-майора Ильи Сергеевича Пахомова. Даже серое вещество напрягать не буду, чтобы хотя бы предположить, какая очередная херня ожидает меня.
– У себя? – Захожу в приемную и, бросив мимолетный взгляд на секретаря, целенаправленно иду к «вратам в мир головной боли и геморроя в одном флаконе».
– Ожидает, – не отрываясь от клацанья длинными наманикюренными пальчиками по клавиатуре, отвечает мне Ляна.
Мысленно перекрестившись опуская ладонь на холодный металл ручки, решительно давлю вниз и распахиваю дверь, попрощавшись с перспективой тихого домашнего вечера.
– Вызывали? – Прохожу в кабинет и останавливаюсь в метре от рабочего стола.
– Артем… – Игорь Сергеевич отрывает взгляд от работающего монитора и переводит его на меня. – Да, вызывал, – кивает, складывая руки на столешнице – одну на другую, словно прилежный первоклассник. – Садись, – указывает на стул, – у меня к тебе деликатное дело.
А это уже настораживает и даже в чем-то пугает. Отодвигаю громоздкий предмет мебели, сажусь и, негромко выдохнув, готовлюсь к самому худшему. Может, стоит уже сейчас подать рапорт на перевод в какой-нибудь другой район?
Я, Пахомов и деликатное дело! Меня, опера с нехилым послужным списком, до холодка по позвоночнику пробирает и настораживает это сочетание, а я еще и сути не услышал. Нет, я не из трусливых, но дел с начальством предпочитаю не иметь: так спокойнее жить.
– В общем, ты же знаешь мою младшую дочь… – начинает как-то издалека Игорь Сергеевич.
С легким сомнением киваю: заочно с ней знакомо, наверное, все управление. Вживую видели, скорее всего, немногие, и я не в их числе. Но все точно знают, что Анастасия Игоревна Пахомова – маленькая папина принцесска, свет в его окошке и прочее, прочее, прочее… Меньше года назад мы всем отделом жалели парня, решившего к ней подкатить. Цербер-папочка тогда так его прижучил, что удивительно, как бедный пацан после всего не лишился своих мужских достоинств.
– Она учится на юрфаке, – тем временем продолжил свой монолог генерал-майор, – у нее намечается стажировка, вот только она не хочет идти в наш юротдел.
