удивилась Татьяна.
– Я, вообще-то, для пирога… Люблю, знаете ли, печь… Иногда…
– А-а-а. Я в этом не разбираюсь. Не очень люблю сладкое, – поскучнев, объяснила соседка, не подозревая, что её слова пустили трещину по картине моей вселенной. Женщина, не любящая сладкое!
Я понял две вещи. Выпечкой меня Татьяна не угостит. Звать её на тортик тоже бессмысленно. Я сначала решил, что теперь точно чёрт с ней, этой неправильной пчелой, которая, наверное, делает неправильный мёд. Но потом подумал, что надо пригласить её в кино. И вторая мысль понравилась мне намного больше.
Итак, несколько дней спустя я снова стоял перед дверью странной соседки с пакетиком разрыхлителя в руках.
Татьяна явно только что вышла из-под душа. Укутанная в толстивший её махровый халат с тюрбаном полотенца на голове, она всё равно не походила ни на одну из сотен знакомых мне женщин. И я с ужасом понял, что влюбился.
– Спасибо! – отдал ей пакетик. И, кляня себя, краснея как подросток, неуклюже пригласил Татьяну в кино.
Она смотрела на меня немного дольше, чем женщины обычно смотрят в таких ситуациях. А я даже не пытался понимать, анализировать и предсказывать. Просто стоял как баран и ждал своей участи. Немножко мечтая провалиться сквозь пол прямо к себе в квартиру.
– Я с удовольствием посмотрю с вами фильм. Только не люблю кинотеатры: звук всегда слишком громкий и пахнет попкорном. Как насчёт уютного вечера дома у вас или у меня?
Я, заикаясь, согласился, что это прекрасная идея, и спросил, какой фильм она хочет посмотреть.
– Давай на «ты»? – легко предложила Татьяна и, не дожидаясь ответа, добавила:
– Если ты не возражаешь, завтра наши играют против Англии… С тебя пиво, а я вкусняшки организую.
Спустившись на ватных ногах домой, я решил, что женюсь.
Ухаживания за соседкой были долгими и неуклюжими. Дарил ей цветы и узнавал, что у неё в хозяйстве нет вазы. Дарил вазы. Татьяна смеялась.
Приглашал её в парк, где она и слышать не хотела о колесе обозрения, зато лихо подрезала меня на автодром-аттракционе.
Она напросилась на рыбалку и наловила больше рыб, чем я.
Совершенно невыносимая женщина. Неправильная, непостижимая, непредсказуемая, чудесная, любимая…
Я так никогда и не понял, чем понравился ей. Татьяна совершенно не любила пространных бесед о чувствах и отношениях. Только иногда говорила:
– Смешной мой!
И пусть первое слово мне не очень льстило, второе с лихвой его окупало. Потому что было иррационально здорово чувствовать себя «её» мужчиной.
Когда я набрался храбрости сделать предложение, то совершенно не знал, что Татьяна ответит. А она, очевидно перепуганная цветом моего лица, заботясь о моём здоровье, просто ответила:
– Да.
На свадьбе я впервые познакомился с её роднёй и прозрел. Передо мной стояли торжественно серьёзные и
