Неправда! Я не делала этого! Я нечаянно толкнула вас!
– Молчать! – взвизгнула она так, что стоявший неподалёку от неё Жорж зажал себе уши. – Мало того что ты груба и резка, ты ещё лгунья и драчунья! Нечего сказать, сокровище приобрели мы себе в дом! – И, говоря это, она дёргала меня за плечи, за руки и за платье, в то время как глаза её так и сверкали злобой. – Ты будешь наказана, – шипела Матильда Францевна, – ты будешь строго наказана! Отправляйся снимать бурнус и калоши! Давно пора.
Внезапный звонок заставил её умолкнуть. Дети разом оправились и подтянулись, услышав этот звонок. Жорж одёрнул мундирчик, Толя поправил волосы. Одна только Ниночка не обнаружила никакого волнения и, подпрыгивая на одной ножке, побежала в прихожую посмотреть, кто звонил.
Через гостиную пробежал лакей, неслышно скользя по коврам мягкими подошвами, тот самый лакей, который открывал нам двери.
Тотчас же из передней донёсся весёлый голос Ниночки:
– Мама! Папочка! Как вы поздно!
Послышался звук поцелуя, и через минуту в гостиную вошли очень нарядно одетая в светло-серое платье дама и полный, очень добродушного вида господин с таким же точно, но только менее важным лицом, какое было на дядином портрете.
Красивая, нарядная дама была как две капли воды похожа на Ниночку, или, вернее, Ниночка была вылитая мать. То же холодно-надменное личико, та же капризно вздёрнутая губка.
– Ну, здравствуй, девочка! – произнёс густым басом полный господин, обращаясь ко мне. – Иди-ка сюда, дай взглянуть на тебя! Ну-ну, поцелуй дядю. Нечего дичиться. Живо! – шутливым голосом говорил он.
Но я не двигалась с места. Правда, лицо высокого господина было очень похоже на лицо дяди на портрете, но где же остались его золотом шитый мундир, важный вид и ордена, которые были изображены на портрете? Нет, решила я, это не дядя Миша.
Полный господин, видя мою нерешительность, произнёс тихо, обращаясь к даме:
– Она немного дика, Нелли. Уж ты извини. Придётся заняться её воспитанием.
– Благодарю покорно! – отвечала та и сделала недовольную гримаску, отчего вдруг стала ещё более походить на Ниночку. – Мало мне забот со своими! Пойдёт в гимназию, там её и вымуштруют…
– Ну, конечно, конечно, – согласился полный господин. А потом прибавил, обращаясь ко мне: – Здравствуй же, Лена! Что ж ты не подойдёшь ко мне поздороваться! Я твой дядя Мишель.
– Дядя? – неожиданно сорвалось у меня с губ помимо моего желания. – Вы – дядя?
А как же мундир и ордена, где же у вас тот мундир и ордена, которые я видела на портрете?
Он сначала не понял, что я у него спрашиваю. Но разобрав, в чём дело, весело и громко рассмеялся своим громким, густым, басистым голосом.
– Так вот оно что, – добродушно произнёс он, – тебе орденов и звезду захотелось?
Ну, ордена и звезду я дома не надеваю, девочка.
Уж извини, они у меня в комоде лежат до поры до времени… А будешь умницей и скучать у
