невиновных. Мне нужно покончить с этим поскорее, пока нас не обнаружили. Я навожу пистолет на его плечо и делаю ещё один выстрел.
Его тело снова дёргается, но на этот раз непроизвольно. Он слишком слаб, чтобы дёргаться по собственному желанию. Его голова болтается. Кровь хлещет из ран, пятнает одежду, стекается в лужи под стулом. Звуки, которые он издаёт, уже не имеют ничего общего с человеческими. Он опустился до состояния животного, и это из-за меня. Мысль не приносит мне ничего, кроме удовлетворения.
Я – воплощённое зло?
Может быть.
Я приближаюсь, смотрю ему прямо в лицо.
– Тебе жаль?
Я вижу ответ в его глазах ещё до того, как он кивает. Он сдался. Это моя победа. Но мне нужно услышать его признание.
– Скажи это! – кричу я.
– Мне жаль, – хрипит он едва слышно. Это окончательный ответ.
Я наклоняюсь близко к его уху.
– Значит, это ты пожалел о том, что сделал.
Я выпрямляюсь. Его глаза закатываются. Он теряет сознание от боли и потери крови. Я снова поднимаю пистолет и сильно прижимаю к его лбу. Его веки трепещут. Наши взгляды встречаются. Он знает, что победа за мной. Я предельно концентрируюсь на моменте. Я хочу запомнить каждую деталь. Его убийство должно быть преднамеренным, и он должен знать, что это произойдёт.
Смотря ему прямо в глаза, я нажимаю на курок.
По сравнению с другими кадрами этот кажется замедленным. Я вижу, как свет гаснет в его глазах. Его тело мгновенно обмякает. В комнате повисает тишина. Я слышу, как тикают старые часы на стене, как позванивает секундная стрелка. Всё, что я чувствую – почти абсолютное блаженство. Но я не могу тратить время на то, чтобы целиком в него погрузиться.
Я отворачиваюсь и выхожу из дома, запираю и закрываю дверь. Какое-то время стою на крыльце. Все ощущается иначе. Ночной воздух – приятно прохладный и влажный. Небо – чистое, на его чернильно-чёрном фоне сияют яркие точки звёзд.
Я перерождаюсь. У меня впереди целая жизнь. Благодаря его смерти я могу забыть об ужасах прошлого и двигаться дальше.
Как ни странно, я не чувствую сожаления.
Только облегчение.
Но даже когда я говорю себе, что все наконец кончено, меня мучают противоречия. Я снимаю перчатки. Я знаю всё о мерах предосторожности. Я знаю, что нельзя оставлять отпечатки. На секунду я думаю, не оставить ли здесь орудие убийства, ведь это его пистолет. Но нет, я кладу его в карман вместе со скомканными перчатками. Я не буду рисковать.
Мало ли. Вдруг это не конец моих бед, а начало.
Глава вторая
Шериф Бри Таггерт свернула в изрытый колеями переулок и остановила машину перед старым фермерским домом. Сосед вызвал её для проверки самочувствия[1]. Оценив недвижимость через лобовое стекло, Бри поняла, почему. Пейзаж был тот ещё – заросшие сорняками пастбища и ветхие постройки. Опоры крыльца наклонились вправо, как будто беспощадные
Термин, обозначающий практику обращаться в полицию, чтобы выяснить, всё ли в порядке с человеком, долгое время не выходящим на связь.
