после которых я чувствую воодушевление. Есть вещи, о которые я спотыкаюсь как читатель, поэтому постараюсь избегать их и как писатель, даже если они звучат политкорректно. Вы, наверное, догадались, к чему я клоню: языковой код, соответствующий полу. Будучи человеком открытым и уважительно относящимся к окружающим, я, само собой, обращаюсь на страницах книги ко всем людям. Я не хочу, чтобы тут были «клиентки/клиенты» или собирательное «читатели». Это противоречит моим взглядам. Я не имею в виду концепцию, я говорю о своем чувстве языка. Оно восстает. Так что полагаюсь на вашу терпимость и буду счастлива, если каждый почувствует, что я обращаюсь к нему, даже если я не буду использовать гендерных звездочек или гендергэпа[1], потому что я совершенно точно имею в виду всех – и, безусловно, вас тоже.
1. Я сам решаю, когда мне злиться
Дело происходит в мансарде берлинской студии звукозаписи. Менеджер одной известной поп-исполнительницы кричит на музыкального продюсера, тот огрызается в ответ, а певица потягивает латте-макиато и выпускает в воздух клубы дыма. Я нахожусь тут как автор музыкальных текстов и, плохо скрывая свое удивление, спрашиваю, как ей удается сохранять спокойствие в хаосе. Девушка пожимает плечами: «Я сама решаю, когда мне злиться!»
Вот это круто! А ведь по ней и не скажешь. Какая замечательная фраза. С тех пор она не раз облегчала жизнь мне и сотням моих клиентов. «Самое ужасное, что, когда мы сердимся, мы вредим себе, а не окружающим», – сказал однажды Курт Тухольский[2]. Мне нравится эта мысль, потому что гнев – бессмысленная эмоция, она не приводит ни к чему, кроме еще большего гнева. Точно так же, как радость притягивает радость, а сомнения порождают новые сомнения, гнев подпитывается гневом. Однако попробуйте сказать об этом человеку, которого поставили в дурацкое положение или который принял чьи-то слова на свой счет. Вряд ли он поблагодарит вас за подсказку.
Осознание чего-то или внезапное озарение редко приводят к изменению поведения, потому что последнее всегда результат нашего нового отношения. Именно поэтому в первой фразе кроется большая сила. Но когда формируется новое отношение? Когда то, что мы понимаем, влияет на нас еще и эмоционально. Когда происходит что-то поразительное и нам хочется новизны в жизни. В этот момент появляется сильная мотивация, мы принимаем решение – и многое становится проще.
Я выросла во Франкфурте-на-Майне, поэтому знакома с типичной гессенской мантрой: «Пока я не рассердился, мне по-хорошему все равно». Очень удобная базовая установка, потому что она выражает самоопределение. А это значит, что мы серьезно относимся к своим проблемам, но в то же время не настолько, чтобы перекладывать груз ответственности за свои чувства на других. Какой смысл наделять такими полномочиями того, кто нас раздражает? Давать кому-то право решать, когда и как вам себя чувствовать?
Гендергэп – в лингвистике символ подчеркивания, разделяющий основу слова и его окончание для достижения гендерной нейтральности языка.
Курт Тухольский – немецкий писатель, поэт и журналист времен Веймарской республики.
