тут же пригрозил он Аму, когда тот попытался сорваться с места и подлететь ко мне.
Интересно, почему он раньше этого не сделал?
– А вы я посмотрю, совсем не удивлены, – сказала я, тоном в тон, но контролировать эмоции давалось очень тяжело.
– Отчего же, приструнить собаку низкой частотой – задумка весьма интересная.
– Однако безрезультатно.
– Естественно. Это же питомец охотника, а не обычная дворовая псина.
Говорил он медленно, мягким, приторно-сладким голосом, с гнильцой.
Такого поворота событий я не ожидала, потому настороженно покосилась на Ама. Встретила вполне себе предсказуемый взгляд – я же говорил, что не стоило возвращаться.
– Так, значит мы в логове охотника! Весело, – хмыкнула я обреченно.
– Не совсем. Я в отставке.
– От этого мне легче не стало.
Мужчина поднялся и в полумраке уверенной походкой направился к столу возле шкафа, на котором лежала кипа бумаг. И принялся усердно их рассматривать. Необычное, конечно, поведение.
Повисло молчание. Я глянула на Амура. Тот пожал плечами и глазами указал на собаку. Она не сводила с него взгляд. Теперь понятно, почему Ам не может двигаться.
Я снова сконцентрировала внимание на мужчине. Высокий, стройный, немного массивный даже. Темные волосы, темная одежда.
– Как вас зовут? – захотела получше разглядеть его лицо и немного наклонилась вперед, но мою голову снова пронзила нестерпимая боль, а из горла вырвался резкий вздох.
– Хаммэл, можно просто Мэл. Знаете, Гром наполовину сжег вашу нервную систему, поэтому советую обойтись без резких движений.
– Моя нервная система в порядке, – прохрипела я, правда, сомневаясь, что это действительно так. – Какое-то чудное у вас имя – Хаммэл.
– Моя бабушка была наполовину немкой.
Я закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями и полностью восстановить контроль над телом. Он был прав – славный песик здорово потрепал нервные ткани и одной медитацией тут теперь не обойдешься, но деваться некуда, попробую, может, все-таки получится.
– Дай ей прийти в себя, – услышала голос Ама. Видимо, ему не так сильно досталось, поскольку держался он уверенно, с наглецой.
Гром снова издал предупреждающий рык, но хозяин мигом приструнил песика, сказав одно слово – лежать.
– Я ж не против, пожалуйста, – последнее Мэл уже произносил развернувшись, потому что почувствовала на себе горячий и обжигающий взгляд. (У Ама же он был более мягкий и нежный) Отчего вдруг отчетливо осознала, насколько беззащитна была сейчас и насколько зависела от его желания помочь. Хотя, с чего бы ему помогать? Ответ на вопрос пришел сам по себе – стоило мне расслабиться, как руки тут же разжались, и я не успела даже охнуть, оказавшись в теплых и сильных объятиях. Открыла глаза и наши взгляды встретились. Секунда
