кругом знакомых. Где он только не работал – некоторое время он был прикомандирован к армии и уехал в Афганистан, преподавал в медицинском колледже Лакхнау, а кроме того, занимался частной практикой. На момент смерти, пусть его и нельзя было назвать экономным человеком, он обладал приличным состоянием. В основном в виде недвижимости. Каждые пять лет он полностью снимался с места и переезжал в новый город штата – в Меерут, в Барейли, в Лакхнау, в Агру. Куда бы он ни приехал, он строил новый дом, но и от старых не избавлялся. Когда он умер, мать Малати впала в депрессию, казавшуюся необратимой, и в таком состоянии провела два года.
Затем ей удалось взять себя в руки. У нее была большая семья, о которой нужно было заботиться. Матери Малати волей-неволей пришлось думать о вещах с практической точки зрения. Она была очень простодушной идеалисткой, честной женщиной, и ее больше заботило то, что правильно, чем то, что принято, удобно или выгодно с финансовой точки зрения. И именно в таком ключе она была намерена воспитать свою семью.
И какую семью! Почти все – девочки. Старшая – сущий сорванец шестнадцати лет, когда умер отец, – теперь была уже замужем за сыном деревенского помещика. Она жила милях в двадцати от Агры, в огромном доме с двадцатью слугами, садами личи[53] и бесконечными полями, но даже после замужества навещала сестер в Агре, приезжая на несколько месяцев. Вслед за старшей сестрой родилось еще двое сыновей, но оба они умерли в детстве, в возрасте пяти и трех лет.
После мальчиков на свет появилась Малати, которая была на восемь лет младше своей сестры. Она тоже росла как мальчишка, хоть и ни в коем случае не была сорванцом. Причин тому было несколько, и все связаны с ее младенчеством: пронзительный взгляд ее необыкновенных глаз, ее мальчишеская внешность, тот факт, что мальчишеская одежда была под рукой и та печаль, которую испытали ее родители после смерти двоих сыновей. Следом за Малати одна за другой появились еще три девочки, затем снова мальчик, а потом отец умер.
Поэтому Малати почти всегда воспитывалась среди женщин. Ее младший брат рос словно младшая сестра. Он был слишком мал, чтобы воспитываться как-то иначе. (Некоторое время спустя, должно быть от недоумения, он последовал за братьями.) Девочек окружала атмосфера, в которой мужчины стали рассматриваться как угроза и эксплуататоры. Многие мужчины, с которыми пришлось общаться Малати, именно такими и оказались в итоге. Никто не смел посягнуть на память отца. Малати была полна решимости стать таким же врачом, как он, никогда не позволявшим своим инструментам пылиться на полке. Однажды она тоже возьмет их в руки.
Кем были эти мужчины? Одним из них был двоюродный брат, который присвоил многое из вещей ее отца. Отец собирал эти вещи, пользовался ими, а теперь, после его смерти, они лежали на складе. Мать Малати вычеркнула из их жизни то, что считала несущественным. Теперь уже не было обязательно обладать двумя кухнями – европейской и индийской. Фарфор и восхитительные столовые приборы для западной кухни были вместе
