уму-разуму», то «злодеи» – плохие, и делают плохие вещи потому, что они … «мудаки». И потому, что они так делали, я стал таким, и живу вот так – то есть, плохо живу.
Они воспитывали меня не так, поэтому я такой.
Они мало меня любили, поэтому я вырос недолюбленным.
Они унижали меня, поэтому я стал униженным.
Они били меня, поэтому я стал забитым.
Они недодали мне …, поэтому я вырос голодным до…
Список можно продолжить, но идея уже понятна. То, что они делали со мной, сделало меня таким, какой я сейчас. И мне придется жить с этим. И я вряд ли что смогу с этим сделать, это мое проклятие, моя судьба, мне нести этот крест дальше по жизни.
Но знаете, что тут самое интересное?
Что это те же самые родители, что и в прошлой главе. Те же самые «люди с холода».
Просто без статуса «святых».
Папа мог все так же пропадать сутками на работе, и шарахаться от любых попыток ребенка провести с ним время. Или, наоборот, грузить его бесконечными жизненными инструкциями, читать нотации, стыдить, вообще не слушать, не уважать и требовать уважения к себе.
А мама все так же могла страдать, жалеть себя, героически выживать, терпеть грубости от мужа, и вымещать зло на ребенке. И не дарить ему (ей) любовь – потому, что любви в ней уже давно не осталось. Ни к кому, даже к себе самой.
Разница лишь в оценке поступков родителей.
«Святым родителям» это все автоматически прощалось или вообще считалось чем-то нормальным -ведь так у всех. «Родителям-злодеям» не прощалось ничего.
А теперь давайте немного про травмы. Про психологические травмы, а не про сломанную ногу.
Главная ошибка по поводу травм.
Ими принято называть то, что сделал человек, травму нанесший. Например, папа регулярно бил меня / мама называла жирной и тупой – значит, они каждый раз наносили мне травму.
Нет, не совсем так. Вернее, совсем не так.
Травма – это последствия воздействия, а не само воздействие.
Если я дам вам кулаком в нос, и он сломается – я нанес вам травму.
Если я сделаю это же самое, а он не сломается, но вам просто будет неприятно – я не нанес вам травму, разве что просто неприятно сделал. Но нос не сломан, травмы нет, жить будете.
Более того, одно и тоже потенциально травмирующее воздействие, примененное к разным людям в разных ситуациях, даст совершенно разные результаты.
Одного ребенка могли бить каждый день, и он вырос без видимых повреждений психики (и без ощутимых скрытых повреждений). Другого ударили всего пару раз, но это осталось в его памяти навсегда – как ужасный опыт, кошмарное переживание.
Моему сыну 7,5 (на момент написания этой главы), и я практически никогда не повышаю на него голос – то есть, не кричу. Я сделал это всего лишь два раза за все 7,5 лет. И он помнит эти два раза очень
