в академ ни разу не ходил. Гений, а может, везунчик?
– Он, конечно, ничего так-то, да? Не толстый и не дрищ. Фигурка норм.
– Ну да.
– А помнишь, Надя, на первом курсе, когда перепились, там Вадик ко всем подкатывал, все ржали, помнишь?
– Конечно.
– Ага, «это судьба», говорит, и так еще в глаза смотрит, лицо серьезное, сдохнуть можно. И на часы свои огромные посматривает, ждет чего-то.
Надя и Таня смеются, и их голоса смешиваются с галдящим шумом душного ночного кафе. Сейчас конец декабря, сессия. Измученная и тоскующая по отрыву студенческая публика тусуется в забегаловке у заснеженной автобусной остановки.
– Так он ни с кем тогда и не замутил?
– Нет. Ну, во всяком случае, я не знаю, – Надя опустила глаза.
– Да ладно, он же к тебе больше всех приставал. Что, ничего не было?
Надя покачала головой и потянула колу через трубочку из бумажного стакана. Стакан сморкнулся, и Надя нехотя выдавила:
– Он сказал, что еще не время.
Таня вытаращила глаза, а Надя пожала плечами:
– Ну да, пуля в башке, вот такой фрукт.
– Овощ.
Таня засмеялась, и Надя тоже, она не обижалась.
Тут Таня понизила голос:
– Говорят, что он всегда учит только один билет, и ему всегда попадается именно этот.
– Как так?
– А вот так.
– Мистика. О, смотри, твой Викто`р притащился.
Подруги замолчали, чтобы помахать вошедшим в кафе парням. Один из них был атлетически сложенный Викто`р, которого за глаза именовали на французский манер, с ударением на последний слог. Он не вылезал из спортивного костюма и очевидно экономил на дезодоранте. Поэтому имя с французским прононсом ему не шло. Тем веселее было его так называть. Когда-то Таня встречалась с Викто`ром. Было дело, да.
Проводив глазами бывшего, Таня вдруг спросила:
– Видела, сегодня?
Надя кивнула.
Конечно, она видела. Вся группа видела стычку Виктора и Вадима в очереди на экзамен.
Сначала все собрались у кабинета, прикинули, сколько времени уходит на ответ, а потом часть группы, и Виктор вместе с ними, рассосалась, кто в буфет, а кто на улицу курить и резать шпоры. Тут Вадик прибежал, запыхавшись, и стал допытываться, кто следующий должен пойти на экзекуцию. Ему ответили, что Виктор, но он где-то шарится. Тогда Вадик, тыча в свои гигантские часы, сказал, что опаздывает, и можно, пожалуйста, вместо Виктора пойдет он. Ожидающие согласились, – никто не хотел быть растерзанным раньше отмеренного срока, и Вадим, выдохнув, вошел в кабинет.
Через минуту с телефоном, прижатым к уху, в коридор вылетел красный профессор, шипя в трубку: «Мама, если я обещал заехать, я заеду, у меня сейчас экзамен, потерпи, пожалуйста». Он исчез в преподавательской, и еще минут пятнадцать оттуда доносились сдавленные плаксивые выкрики.
В общем, пока профессор, проклиная все на свете, исполнял сыновний долг, студенты с завистью
