style="font-size:15px;"> На первый взгляд всё стояло на своих местах, будто она была здесь всего пару часов назад. Но если приглядеться, можно заметить, что на полках нет наших с ней фотографий, мольберт отодвинут в самый дальний угол, а холст пожелтел от долгого отсутствия на нем ярких красок. Я не заходила сюда девять лет. Девять долгих лет. Но сквозь боль и тоску я чувствовала её присутствие каждой клеточкой своего тела. Разве это возможно?
Она обожала живопись и могла часами, закрывшись в своей студии, рисовать с одной чашкой травяного чая, который постоянно остывал, а я заботливо приносила ей свежезаваренный. Её картин можно насчитать штук двадцать. И я не сильно разбиралась в живописи, но каждую из них считала по-своему уникальной. Но я здесь не ради искусства.
На одной из стен, завешанной плотной тканью, висело то, ради чего я здесь. Я медленно стянула эту ненужную тряпку, закрывающую обзор на самое дорогое моему сердцу творение. Её портрет. В груди стало до боли тесно, к горлу подступил ком, который я была не в силах проглотить, а глаза наполнились слезами, пока я смотрела в лицо той, за жизнь которой я отдала бы все богатства мира.
Мария Изабель Браун.
Дрожащими пальцами я нежно коснулась рукой холста и медленно повела по её длинным вьющимся локонам. Художник, безусловно, талантлив. Он нарисовал её настолько правдоподобно, что я видела живые искорки в весёлых зелёных глазах, а золотистые блики в её медного оттенка волосах переливались из-за проникающего в окно закатного солнца. Наверное, у меня галлюцинации, иначе как объяснить, что умершая много лет назад женщина сейчас смотрела на меня так, будто в любую секунду может сойти с этой чёртовой картины и крепко обнять меня, моментально исцеляя мой сломанный мир. Я смахнула рукой солёные капли, чтобы лучше рассмотреть каждую морщинку в уголках искрящихся весельем глаз и ласково провела по маленькой родинке над верхней губой.
Я бы многое хотела ей сказать. Попросить прощение за то, что столько лет не была на её могиле. За то, что… я не оправдала ожиданий. В глубине души мне бы хотелось объяснить причины, но, возможно, жизнь за гранью всё же существовала, и мои тайны давно раскрыты. Меня это пугало. Я бы не хотела, чтобы она видела то, что со мной произошло.
Почувствовав, что сдерживаться уже нет сил и что обычные слёзы вот-вот перерастут в самую настоящую истерику, я резко убрала руку от любимого лица и, отвернувшись, сделала несколько глубоких успокаивающих вдохов, чтобы взглянуть на неё ещё раз с улыбкой на губах, прежде чем я покину эту комнату и, вряд ли, вернусь сюда в ближайшее время. Я не плакала несколько лет. Слёзы, по моему мнению, – слабость. А сейчас не время для слабостей.
– Вы очень на неё похожи, – неожиданно раздавшийся женский голос заставил меня резко обернуться в сторону двери.
В паре метров от меня стояла женщина средних лет. Одета строго: белая рубашка и чёрная до колена юбка. Тёмные волосы убраны в аккуратный пучок. Её внешний вид наводил на мысль, что она работает в этом доме. На её губах играла доброжелательная улыбка,
