спасибо, что вообще пришла. Паспорт, – руку протянула.
– Сядь.
– Отдай документы, и я пойду. Мне некогда.
– Сядь я сказал.
Алена раздраженно фыркнула и присела напротив. Вся нахохлилась, губы поджала, зыркала глазищами своими недобро. Захотелось улыбнуться, что я и сделал.
– Определились с выбором, Дмитрий Александрович? – к нам подошла официантка.
– Да: говядина с пармезаном и карамелью из портвейна, тар-тар из лосося, лепешки с бри и трюфелем.
– А для вас? – обратилась к Алене.
– Ничего, спасибо.
– А для дамы: тигровые креветки в имбирном соусе и сибас с томатами.
– Я не хочу, ты понимаешь? – руки на столе сложила и ко мне лицо приблизила. – Не хочу!
– Паспорт хочешь? – повторил ее маневр.
– То есть мне нужно съесть рыбу, чтобы получить свои документы?!
– И быть нежной со мной, – заметил с улыбкой.
– Нежной? – переспросила, хмурясь. – А если я не ем рыбу? М?
– А чего хочешь? Выбирай.
– Сгущенки с печеньем хочу, есть?
Я вздернул бровь. Что ж она колючая такая?!
– Есть хвост с лобстером в мармеладе, будешь?
Алена тяжело вздохнула и устало откинулась на спинку кресла.
– Что тебе нужно от меня, Дмитрий Александрович? Ты же уже взял, – шепнула едва слышно.
Официантка подошла с приборами и расставила закуски. Алена смотрела куда-то в пустоту, а я на нее. Тянуло меня к ней. Физиология – вещь иногда очень упрямая. Порой, никакие доводы рассудка с инстинктами справиться не могли.
– Счет принеси, – бросил, не глядя.
– Но…
– Счет, – все же повернулся к официантке. Алена ошарашенно хлопала глазами. Да, я сейчас испытывал голод иного толка. – Поехали.
– Куда? – испуганно встрепенулась. Да, девочка, тебе нужно меня бояться. И мне тебя. Вряд ли мы принесем друг другу добро.
– За сгущенкой, – протянул руку и, обхватив тонкое запястье, помог подняться. – Держи, – отдал сумочку с личными вещами. И паспорт, естественно.
Я действительно заехали в магазин и купил сгущенное молоко и шоколадное печенье. Нашел похожее на то, которое в детстве ел.
– Я не пойду, – твердо заявила Алена, когда остановился на своем месте в подземном паркинге высотки в Москва-Сити.
В этих апартах я никогда не жил. Помимо работы мне приходили дивиденды от заводов нашей семьи, я вкладывался в недвижимость и ценные бумаги. Это давало хороший доход. Мне как представителю генеральной прокуратуры нельзя было заниматься коммерческой деятельностью, но законы у нас в стране легко обходились, если по уму взяться. Я не делал ничего криминального: просто хотел заниматься любимым делом и не терять в финансовом
